— Не хотите ли кофе?

— Большое спасибо, миссис Бирвитц, не хочу, но я бы предпочел, чтобы вы тоже присутствовали при нашей беседе. Ведь я приехал сюда отчасти из-за тех отвратительных анонимок. Ну и потом, конечно, из-за вчерашнего инцидента.

Он заметил, как они переглянулись, такое взаимопонимание часто существует между мужем и женой, оно вовсе не свидетельствует о каком-то тайном сговоре между ними.

— Я здесь один, Бирвитц. Вы знаете не хуже меня, что в таком случае все, что вы мне скажете, не может быть официально использовано против вас. Есть ли у вас возражения против такого рода допроса?

Ответила она:

— Мы можем только приветствовать его, не правда ли, Витц?

— Прекрасно, — сразу же сказал Роджер. Если вам нужно что-то сделать на кухне, миссис Бирвитц, я могу пять минут обождать.

— Мне необходимо выключить духовку… Если бы вы меня не спросили, я бы про нее совершенно забыла. Одну минуточку…

Она выскочила из комнаты.

Движения у нее были легкие, фигура — гибкая, ноги стройные, хотя и великоватые в ступне.

Приход Роджера произвел гораздо большее впечатление на Бирвитца, чем на его жену. Внезапно он как бы опомнился, взял, не глядя, со стола коробку из полированного кедрового дерева, раскрыл ее и протянул Роджеру:

— Сигарету, сэр?

— Благодарю, чуть позже. Прошу вас, Бирвитц, выйти в сад через заднюю дверь и проверить, нет ли кого-нибудь поблизости?

— Э-э?

— Мне показалось, что когда я завернул за угол, в конце улицы находился какой-то мужчина, и у меня такое чувство, что стоило мне завернуть в вашу калитку, как он пошел тоже сюда. Но виду не подавайте, что вы что-то заподозрили, ладно?

— Понятно.

Несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть, двигался он очень быстро. Первое впечатление от Бирвитца у него было хорошее.

Он слышал, как Бирвитц что-то сказал жене, потом дверь слегка хлопнула на ветру.

Роджер потянулся за сигаретой и встал таким образом, чтобы видеть отражение улицы в зеркале, низко повешенном над камином. Он увидел, как по дороге едет велосипедист, изо всех сил нажимая на педали, потому что ветер дул ему в лицо. Потом он заметил тощего невысокого человека без шляпы. Тот шел, низко опустив голову, макинтош облепил его хилое тело, в руках он тащил длинный узкий чемодан.

Появился Бирвитц, шаги у него были длинные, как у журавля. Роджер еще раз мысленно обозвал его «увальнем», лишенным изящества и грации его жены. Он прямиком подошел к хлопавшей на ветру калитке. Человек без шляпы прошел мимо, Бирвитц поднял голову, но ничего не сказал. Он притворился, будто никак не может запереть задвижку на воротах, но в конце концов возвратился назад.

Через пару минут он уже снова был в комнате. Волосы у него разметались от ветра, глаза слезились.

Жена стояла сзади.

— Странно, — произнесла она.

— Что странно? — встрепенулся Роджер.

— Этот прохожий на улице. Я его и вчера здесь видела.

— Точно?

— Да. Он продавал щетки и кисти.

— Ты имеешь в виду человека с черным чемоданом? — спросил Бирвитц.

— Да.

Роджер перевел глаза на Бирвитца. Тот смущенно пробормотал:

— Вчера я мало что видел, сэр, но вот этого типа я прекрасно вспомнил. Он стоял через несколько домов от нашего и показывал свой товар. Когда я приходил домой, Мэг?

— В половине двенадцатого. Только ведь он мог вчера получить заказ на какую-то щетку или кисть, а принести ее только сегодня.

Роджер спросил:

— Можно мне воспользоваться вашим телефоном?

Они одновременно бросились показывать, где он находится. Роджер набрал номер местного управления и спросил Нанна, который сразу же ответил. Роджер подробно описал торговца и его черный ящик и попросил:

— Я бы не стал его задерживать, а просто приставил бы к нему хвост, понятно.

— Хорошо, сейчас распоряжусь.

— Спасибо.

Опустив на место трубку, Роджер повернулся к ним лицом.

Он был гораздо выше Бирвитца и почти такой же светловолосый, как Мэг, только кое-где появившаяся седина лишала его волосы прежнего блеска. Он был интересным мужчиной, почти голливудского типа, за что и получил прозвище «Красавчик» в самом начале своей карьеры в полиции. И оно так за ним и осталось. В нем чувствовалась настороженность, быстрота реакции, откровенность и удивительное обаяние. Пожалуй, он был одним из самых популярных офицеров Скотланд-Ярда. Этому во многом способствовала его удачливость, и то, что ему поручались самые трудные и опасные дела.