Архивист недовольно повел рожками.

— «Обряд поздних дев» заключается в том, что в 18 месяце первой четверти луны Шамших девушки, не прошедшие ни одного деления, но достигшие определенного возраста, выходили на площадку высокой башни и бросались вниз с ритуальным криком. Под площадкой двигались дреоцеры, которых заставляли участвовать в обряде. При падении с большой высоты тела сливаются, фактически перемешиваются, и происходит самопроизвольное оплодотворение. Вы можете затыкать мне рот, но я считаю, что в юридическом и в физиологическом смыслах это изнасилование!

В зале зашумели. Бассет негромко гавкнул. Шум утих и я продолжил.

— Ритуальный крик содержал определенные слова?

— Да.

— Приведите их.

— «На кого Бог пошлет».

— Спасибо. У меня нет вопросов.

Дебилишт, ворча, пошел на свое место.

— Господин судья, я готов выступить с заключительным словом по происшествию, но сначала позвольте два вопроса к свидетельнице Гуськовой. — Бассет кивнул. — Можно с места. Госпожа Гуськова, Вы узнали свой зонтик?

— Да! То есть нет. То есть я сначала думала, что это он, а это не он и не зонтик вовсе… О, да вот он! — она указала на Нимиришта, стоящего у выхода из зала заседания.

— Кто он?

— Да зонтик же! То есть не зонтик…

— Вы хотите сказать, что приняли господина Нимиришта за зонтик?

— Ну да! Сверху — один в один, только балда торчит!

По залу пронеслись смешки.

— Спасибо. Достаточно.

Я оглядел зал, сосредоточился и сказал, как в прорубь нырнул:

— Господин судья! Господа заседатели! Господин следователь! Приведенные материалы и документы, опрос свидетелей показывает, что мы имеем дело с организованным заговором, направленным против моей клиентки, господина Гуськова и, возможно, всего Эксперимента в целом.

Судья Бассет стянул с головы шапочку и сунул ее в пасть целиком. В зале наступила мертвая тишина. Дама-фингус в белой шляпе вдруг встала и направилась к выходу. Следователь Борзых проводил ее глазами и что-то шепнул молодому киноиду.

— Итак, излагаю события в их временной последовательности. В 17.30 в квартиру Гуськовых звонит неизвестный и сообщает, что произошла авария и магистра просят немедленно прибыть в лабораторию. Он берет зонтик своей жены, поскольку идет сильный дождь, а его зонты пропали, подозреваю, не случайно.

В это время в здании лаборатории проходит вечеринка по поводу успешного эксперимента. Аспирант Нуммиришт уходит раньше. Почему Вы раньше ушли? (Ох, забыл сразу спросить…)

— Лаборантка Аманита просила сбегать на метеостанцию и помочь прекратить ливень.

— Вы крупный специалист в метеорологии?

— Не больше чем другие физики, — повел рожками Нуммиришт.

— Спасибо. Та же Аманита в определенный момент распахнула окно и сказала Шумшит… Вы помните, что она сказала? — я первый раз обратился к свое подзащитной. Шумшит наморщила лоб.

— Смутно. Что-то типа «Нуммиршит вернулся», или «Вот и Нуммиршит»… Не помню.

— То есть показала вниз и сказала, что там Нуммиришт.

— Да не помню я! — в отчаяньи сказала Шумшит. — Как мы сели за стол, с того момента ничего не помню. Как медузой накрыло!

— Далее, сквозь пелену дождя моя подзащитная принимает Гуськова с зонтиком за Нуммиришта и прыгает в окно, пытаясь совершить «Обряд поздней девы». Подлетая к Гуськову, она видит свою ошибку и пытается увернуться. Отчасти это ей удается — Шумшит по касательной падает на зонтик, который втыкается магистру в живот, и ломает руку.

Судя по гейгерограмме, моя подзащитная находилась в состоянии сильнейшего наркотического опьянения и едва осознавала свои действия. Свидетели подтверждают, что Шумшит не принимала наркотические вещества и излучения. Спектрограмма помещения, где проходила вечеринка, показывает источник радиации на месте, где сидела моя подзащитная.

— Вторичная радиация, от тела самой Шумшит, — подал голос следователь Борзых, молчавший все заседание.

— Эта спектрограмма сделана местными экспертами через пять минут после прыжка. А эта — через пять суток, когда прибыл фотограммометрист с Микоцентра. Интенсивность излучения практически не изменилась. Источник еще там! Надеюсь, Вы не открыли комнату для общего доступа? Неужели никто не заметил, что радиоактивный фон повышен и ученые, исследователи работают в опасных условиях?!

Зал взорвался криками. Бассет одной рукой молотил по столу, другой перелистывал материалы, выискивая спектрограммы. Я подошел и указал ему на листок с надписью «Сбытие мечт».

— С Вашего позволения я продолжу. С какой целью вынудили мою подзащитную — немолодую, достойную во всех отношения ученую — осуществить это, как выразился доктор, варварское действие? Куда делся зонтик? Зачем лаборантка Аманита спровоцировала данное происшествие? Следствие не дает ответов на эти вопросы, я могу лишь высказать некоторые предположения.