Борзых махнул рукой и принюхался.

— Где он ушел под землю?

— Вот тут.

Я тронул его за рукав.

— Если у него при себе капсула, мы можем найти по излучению.

— Можем. Метров за сто. Если встать с нужной стороны — она так сделана, что дает узкий пучок. А сволочь эта ушла гораздо дальше. Где теперь искать? Транспортные кабины мы заблокировали, но Станция большая…

— Я, кажется, знаю.

Борзых посмотрел на меня с надеждой.

— Давай, кэп, рули, ты у нас прозорливый. Сейчас возьму трех бобиков из своры и пойдем.

На метеостанции было тихо и пустынно. Дождевальная машина стояла с откинутым кожухом, детали разложены на столе. У пульта лежал журнал. Я открыл на середине. «Туман, осадки, туман, грибной дождь, переменная облачность, небольшие осадки», а последние несколько дней: «Ясно, солнечно, сухо, жара, великая сушь».

— Здесь есть оранжереи? — спросил я следователя.

— Есть. Оранжереи, делянки, лесной участок.

— Кто следит за хозяйством?

— Работники метеостанции и добровольцы.

Мы вышли на задний двор.

— Грибной я чую запах, — заметил Ээууйххх.

— Здесь в основном работают фингусы, грибы и комариты, их симбиоты. Люди бывают, но редко. А дреоцеров они на дух не переносят, — пояснил Борзых. — Где же дежурный? Надо обыскать помещения.

Внезапно из сарайчика выскочил фингус в красной шляпе и бросился в сторону леса. Борзых пронзительно свистнул. Двое киноидов сорвались с места и ринулись за ним. Из темноты донеслось шум драки, вскрик, сдержанное рычание. Киноиды вернулись, волоча безвольное тело. Я узнал Мухоморицкиса.

— Чуть не ушел, гад! В канаву прыгнул. Мы малость его помяли, уж извините.

От сарайчика позвал киноид-такс.

— Господин майор, идите сюда. Кое-что интересное!

В сарайчике, в яме, прикрытой досками, были свалены мужские зонты в клеточку и изломанный синий зонтик с золотой каемочкой. Борзых поднял один из зонтов и повертел. Ручка легко отделилась от трости. Она оказалось пустотелой. Борзых заглянул в полость, понюхал, пошерудил там пальцем и осторожно лизнул.

— Не пойму. Вроде не наркотик… Потом разберемся. Командуй, кэп куда теперь двигать?

Я задумался. Где может быть питомник? В оранжереях? Вряд ли, там свой микроклимат, и все на виду. Делянки? Маловероятно, местность открытая. В лесу?

— В лесу есть поляна? — спросил я Борзых. Тот покачал головой.

— Ррразрешите? — в разговор вмешался такс. — Есть поляна возле болота, я там своих щенков на барсука натаскивал. Пройти непросто, но я проведу.

Борзых оставил двоих в засаде, и мы вчетвером, миновав оранжереи, углубились в лес по малозаметной тропе. Дойдя до кустов, тропа вильнула в сторону и пропала. Такс понюхал справа, слева, сказал: «Ага!» — и нырнул под кусты.

— Сюда! — послышался его голос.

— Эдик, ну-ка, разбери нам дорогу, — приказал Борзых.

Неандертал раздвинул кусты и пошел вперед, оставляя за собой след, как от легкого гусеничного трактора. Мы пошли сзади. Кусты кончились, тропа снова заблестела при свете ночной луны.

— Уже скоро, — прошептал киноид-такс.

Тропа вильнула еще раз, и из-за поворота между деревьями открылось освещенное пространство, с трех сторон закрытое стеной леса, с четвертой, впереди — насыпью с барсучьими норами, кем-то замазанными глиной и травой. На поляне, заросшей невысокой травой и присыпанной ранней опавшей листвой, выделялось несколько четких кругов, где трава не росла. Под одним из них шевелилось и попискивало.

Борзых притормозил, внюхиваясь в землю.

— Ведьмины круги. Грибницы. Одна почти созрела.

Такс изумленно помотал ушами.

— Весной все было не так. Что это? — он бросился через поляну к насыпи.

— Эй, погоди, не беги… осторожней! — крикнул Борзых, но было поздно. Такс выскочил наверх, обернулся, чтобы что-то сказать, и вдруг дернулся, упал и забился в судорогах. В его шее торчала стрелка с широкий круглой перепонкой на конце.

— На землю! В укрытие! — шепотом закричал Борзых, падая и отползая за ствол огромного сухого дуба, лежащего на краю поляны.

Мы с неандерталом укрылись в кустах. Он недовольно сморщил нос.

— Погаными грибами пахнет. Не люблю. Они напоминают время, когда учили нас поганки есть и мухоморы иммунитета выработки для. Я чуть не умер, а потом привык. И до сих пор настойку из поганок бледных принимаю, содрогаясь…

— Сдавайтесь, вы окружены! — закричал Борзых без особого энтузиазма. Из-за насыпи донесся издевательский смех.

Следователь достал рацию и принялся нажимать на кнопки. Я видел, что зеленый огонек не горит. Вероятно, это значило, что кончилось питание, а может, рация разбилась, ударившись при падении.