Адамс пожал плечами.

— Несколько месяцев предварительного заключения — и у них отпадет охота разъезжать по Западу.

— Так много? — неуверенно произнес Мансфельд. — Вообще-то у них не нашли ничего такого. Все документы в порядке.

— Тогда придумайте что-нибудь, — бросил Адамс.

Сид медленно вел машину По оживленным вечерним улицам. Было сыро, и неоновые рекламы расплывались в туманном воздухе большими цветными пятнами. По черному блестящему асфальту мягко проскальзывали одна за другой легковые машины.

Сид думал о молодой женщине, с которой познакомился в кафе «Бристоль», обаятельной и сдержанной. Ему удалось уговорить ее встретиться на следующий день.

«Чувствуется, что она пользуется доверием своего шефа. Если она проболтается мне обо всем, то может поплатиться своим местом. Си-Ай-Си, конечно, это не волнует. Черт возьми! А я предполагал, что американская армия — почтенная фирма».

Он затормозил у перекрестка и подождал, пока загорится зеленый свет.

«Не буду я прибегать ко всяким там уловкам, чтобы заставить ее разговориться», — твердо решил он и попытался забыть о Мюллере и молодой даме.

Он вспомнил о Дорис.

«Я обязан ее хорошо обеспечить. Она не должна ни о чем беспокоиться».

Закончив доклад, Перси выжидательно смотрел на Батлера. Он полагал, что предложение о необходимости реорганизации некоторых агентурных сетей прозвучало убедительно.

Но майор ядовито усмехнулся, откинувшись в своем кресле.

— Лейтенант, — проронил он, — вы действительно звезд с неба не хватаете. То, что вы сейчас мне перечислили, позволяет судить о том, что ваши мозговые полушария напоминают улицы с односторонним движением.

Не ожидавший такого заключения, лейтенант пришел в замешательство.

— Я вас не понял, сэр…

— В самом деле, вы идеальный сотрудник для нас… — проговорил Батлер. Затем, дав время Перси почувствовать себя польщенным, язвительно закончил: — Так как в вас нет ничего, что могло бы вызвать у кого-либо подозрение по отношению к вам.

Пока лейтенант переваривал эти слова Батлера, раздался звонок, и широкоплечий штаб-сержант доложил, что за дверью ждут приема Эвелин и Мюллер.

Майор приказал впустить их и небрежным жестом указал на кресла, стоящие у письменного стола. Затем без всякого вступления обратился к Мюллеру:

— Я прочел вашу докладную записку. Этот Паули совсем не выглядит азартным игроком. Мы должны найти его ахиллесову пяту.

— Связь с Циммерман, — поспешно предложил Мюллер.

— Пожалуй. Все-таки замечательно, что природа наградила некоторых людей такой штукой, как совесть. И, видимо, этот Паули из их числа. Если у человека обостряется чувство вины, благополучие для него кончено. Не так ли, лейтенант?

— Само собой, сэр.

Майор довольно улыбyулся и добавил:

— Больная совесть даже сильного человека делает слабым.

«Клетчатый мешок с мукой снова мелет вздор», — подумал Перси и сердито ответил:

— Разумеется. Но ведь совесть есть у каждого человека.

Майор, презрительно улыбаясь, задержал на нем свой взгляд.

— Если вас лично совесть очень обременяет, вы у нас далеко не пойдете.

Он повернулся к Эвелин:

— Как идут дела с нашим знакомым?

— Позавчера вечером он познакомился со мной. Вчера мы вместе поужинали в баре «Циро» и провели там вечер. С ним было приятно танцевать.

— Я рад за вас, — ехидно протянул Батлер.

Эвелин повела плечом.

— Но ведь вы сами всегда требуете мельчайших подробностей. В течение вечера Паули несколько раз пытался завести разговор о моей работе в концерне. Он спрашивал не так уж неумело.

— И вы, разумеется, остались сдержанны и не проговорились ни единым словом?

— Да. Около одиннадцати вечера он отвез меня на своем автомобиле домой.

— В машине он пытался обнять вас?

— Нет. Он вел себя очень корректно. Одно из двух: либо у него железный принцип, либо он из очень нерешительных мужчин.

— Чепуха! — рассвирепел майор. — У этого парня душа как разваренный окорок. Лейтенант, что за конфирманда вы мне подсунули?

Перси в это время с откровенным интересом рассматривал ноги Эвелин. Услышав обращенный к нему вопрос, он почувствовал себя задетым.