— Не хотите ли вы убедить меня, что уже израсходовали на это дело пятьсот марок? — фыркнул Мюллер.

— Вы хотите, чтобы я дальше занимался им или нет?

— Подпишите! — Мюллер протянул ему чистый бланк квитанции. — Я потом это заполню. Возьмите, здесь ровно пятьсот марок.

— Никогда не оставляю автографов на чистых бланках, — сказал Сид и пересчитал деньги. Потом добросовестно заполнил все графы квитанции и расписался.

Мюллер первым вошел в ресторанчик. Сид последовал за ним. Они заняли столик неподалеку от вешалки и заказали пиво.

— Невероятное совпадение, не правда ли? Встретиться в кино! — заметил Сид, иронически улыбаясь.

— Можете не беспокоиться. Я встречусь с вами, как только захочу. Это уж моя забота. Вы лучше позаботьтесь об Эвелин. Если хотите чего-нибудь добиться от нее, будьте порешительнее.

— Об этом не может быть и речи! — Сид погасил окурок сигареты. — Вы, вероятно, не знаете, что я женат?

— Боитесь угрызений совести, господин Паули?

— При чем здесь угрызения совести? Я люблю свою жену.

— А ведь вы не всегда были таким святошей, — нагловато произнес Мюллер, приподняв кружку и внимательно рассматривая пиво.

— Если хотите иметь со мной дело, смените пластинку.

Мюллер пропустил замечание Сида мимо ушей.

— Мне кажется, это было в июне, два года назад, — спокойно начал он. — Ваша супруга находилась в гостях у родственников в Брауншвейге. А вы здесь завязали довольно близкие отношения с некоей Гертрудой Циммерман. Случайное знакомство, я понимаю. Вы встречались с Циммерман всего лишь несколько раз…

— Какое вам до этого дело? — возмутился Сид.

— Одну минуточку, — отозвался Мюллер. — Это еще не все. Итак, вы встречались несколько раз с Циммерман. Затем случилось несчастье, господин Паули… Врача зовут доктор Бинц, живет он в Штеглице, Шлоссштрассе, сто сорок семь…

— Откуда вы все это знаете? — вырвалось у несчастного Сида.

Мюллер пожал плечами.

— Это неважно. А вот жена ваша, конечно, ничего не знает об этой истории?

Сид стал прикуривать новую сигарету. Спички у него ломались и летели на пол.

— Это что, шантаж?

— Вы очень легко раздражаетесь, — с осуждением произнес Мюллер. — Это производит невыгодное впечатление. «Шантаж!» Ваше негодование очень похвально, но оно несерьезно. Мы ждем от вас нужной информации. Как вы сумеете добыть ее — это нас не касается. Я только подсказываю вам путь, который может оказаться наиболее простым и надежным.

— А если я откажусь от вашего задания? — спросил Сид.

— А деньги, которые вы у нас получаете? — в голосе Мюллера послышались металлические нотки.

Сид насторожился. Да, здорово он влип. Но грубостью он только усложнит дело. Надо выиграть время, не торопясь поразмыслить. И оставаться совершенно спокойным.

— Хоть мне и противно все это, — проговорил он, — давайте все же чокнемся по-дружески.

— Давайте, — ответил с готовностью Мюллер.

Они подняли кружки и выпили.

— Скажите, вы всегда так искренни? — поинтересовался Мюллер.

— В большинстве случаев. Это делает жизнь несложной.

— Зато неприятной.

— Я не трусливого десятка.

Мюллер не привык, чтобы с ним так разговаривали. Всех агентов группы, которую он возглавлял, он уже обучил вежливости и уважению к себе, доверенному лицу американцев. Он старался работать под Батлера и внушать своим подчиненным страх. Надо бы и этого Паули свернуть в бараний рог. Но со стороны казалось, что настроен он был благодушно.

— Вы умеете обращаться с «курантами»? — деловито спросил он и увидел непонимающее лицо Сида.

— Ну, с радиопередатчиком. Вы же во время войны обучались этому. Может быть, вы совсем разучились?

Мюллер достал карандаш и стал отстукивать по крышке стола.

Сид внимательно слушал.

— «Стоит у дороги трактир…» — ответил Сид, когда Мюллер положил карандаш.

— Прием у вас — ничего, — похвалил его Мюллер. — Теперь попробуйте передавать вы.

Сид простучал следующую строку фривольной песенки.

— «Собрались там… возницы… на… пир…» — произнес Мюллер.