— Может быть, — согласился Арендт.

— Вы знаете, что заявил мне Паули наедине? Что второй раз он приехал сюда с намерением предупредить вас.

— Это могло быть так? — спросил профессор.

— Да. Не исключено. Паули — человек впечатлительный, с неровным характером. Скачки в его настроении могут быть самые неожиданные. Такие люди нередко из одного только страха становятся смелыми.

Арендт молча прошелся по комнате и остановился перед Гартманом.

— Вы не могли бы известить меня, когда Паули начнет ходатайствовать о переходе в ГДР? Я бы охотно помог ему и его жене. Они могли бы временно пожить в моем доме. Места хватит. Ведь мы с его отцом…

— Хорошо. Я извещу вас.

Арендт пожал руку Гартману.

— Благодарю вас за все, что вы сделали…

— Не стоит. Мы выполняем свой долг… Кстати, господин профессор, у вас замечательная секретарша. Мне чуть было не пришлось пробиваться к вам с боем.

— Мне хотелось таким способом оградить себя от нежелательных посетителей. Дело с Паули очень подействовало на меня.

— Вы поступили очень благоразумно. Не. исключено, что к вам попытаются заслать других людей. Я знаю Батлера. Он так быстро не сдается. А Адамс тем более.

— О ком вы говорите? — спросил Арендт.

— Эти фамилии вам ни о чем не говорят. И слава богу. Прошу вас, господин профессор, будьте в дальнейшем осторожнее и сразу вызывайте меня, если потребуется. Вот мой номер. Всего хорошего.

Сид медленно снял ногу с педали сцепления и повернул машину к Бранденбургским воротам. Он готов был кричать от радости. Его выпустили, он снова свободен!..

Подъехав к границе секторов, он остановился. На контрольно-пропускном пункте проверили все его документы.

— В порядке, — заключил таможенник.

Сид отъехал. Он не обратил никакого внимания на человека в светлой форменной одежде, — отметив номер его машины, тот сопоставил его с другим, ранее записанным в блокноте, после чего быстро сел в стоящий неподалеку «фольксваген».

…На перекрестке Сид привычно присоединился к длинной веренице автомобилей.

Он думал о том, что его ожидает. Ему предстояло объяснение с Дорис. А где-то здесь его подстерегали Адамс, Батлер, Перси, Мюллер, Джим. Что ему теперь делать? Денег у него немного. Взять на последние марки билет на Ганновер? А если ему действительно удастся уговорить Дорис вернуться к нему?

Сид открыл дверь своей квартиры. Навстречу ему пахнуло застоявшимся воздухом непроветриваемого помещения. Он почувствовал себя смертельно усталым и совершенно одиноким. Вспомнил, что в шкафу оставался коньяк, и жадно набросился на него.

«Я мог бы позвонить Дорис, а можно просто взять и поехать в Брауншвейг. Никто не может помешать мне в этом. Из-под стражи меня освободили, а о том, что я уже вернулся, еще никто не знает. Жить без Дорис я не могу».

Он медленно наполнил до краев бокал и выпил. Мысли заволокло вязким туманом.

С трудом поднявшись из-за стола, Сид включил радиоприемник. Монотонный голос диктора сообщал об уровне воды в реках.

— Идиотство! — проворчал Сид и попытался поймать другую станцию. В комнату ворвались рубленые синкопы, запричитала труба, приглушенная сурдиной.

Сид завалился в кресло и долго, не мигая, рассматривал черный телефонный аппарат, примостившийся у края письменного стола.

«Жалкий трус! Надо ведь позвонить Дорис, а я сижу и лакаю коньяк».

У двери отрывисто продребезжал звонок.

Сид даже не шевельнулся. Он сидел с закрытыми глазами.

«Меня нет дома…»

Снаружи кто-то снова нажал на кнопку звонка. Теперь долго и требовательно.

«Проклятье!.. Меня здесь нет!»

Снова позвонили.

Сид вскочил, покачнулся. Какому черту понадобился он сейчас? Пошатываясь, он подошел к двери и открыл ее.

На лестничной площадке стоял Адамс и приветливо улыбался.

— Что тебе надо, проклятая крыса? — с ужасом проговорил Сид.

Адамс осклабился. Не обращая внимания на оказанный ему прием, он прошел в переднюю и аккуратно повесил шляпу на крючок.

— Уходите! — задыхаясь от бессилия и гнева, выкрикнул Сид.

Адамс внимательно посмотрел на него.

— Я бы не сказал, что вы хорошо принимаете меня. Но я вас понимаю. Вы устраиваете вечер встречи с самим собой, да? По-видимому, на той стороне было не очень приятно?

— Вон отсюда! Не то я вас высажу через дверную филенку! — неистовствовал Паули.

— Это не так легко, как вам кажется, — спокойно заметил Адамс. — Во-первых, дерево — довольно прочный материал; во-вторых, я еще в хорошей форме. Давайте лучше присядем.