– Знаем мы эти штучки, княже, - язвительно замечает Гаврило Олексич.
– Поменяемся, а потом они все за мной будут гоняться. Чай ты Дмитрий Донской?

– А кто такой Дмитрий Донской?
– спрашивает князь. Олексич понимает, что перепутал "Новую хронологию" и устыдившись, замолкает.

– Па вра-гам! А-те-чест-ва! Залпом!

Густо летят стрелы. Попадают в рыцарей, отскакивают.

– Госсподи! Да у них же латы из Айподов!
– бледнеет князь. Сзади переругиваются лучники:

– А говорил "рельсу со ста метров пробивает"! Эх ты!

– Ну так то рельса! А то Айпод басурманский!

Внезапно все замечают, что стрелять уже поздно. На льду сходятся стенка на стенку. Слышен демонический хохот, нерусские фразы. Никелированные Айподы отражают удары русских мечей.

– Княже!
– как всегда, появляется Гаврило Олексич.
– Погибаем!

– Эх! Ладно!
– князь отбрасывает затупившийся меч.
– Что делать? Как быть? Кто виноват? Как нам реорганизовать..?

Из-за холма строевым шагом появляется русский полк. Суровые бородатые мужики гремят тяжелыми доспехами, сделанными из радиоприемников "Спидола" и "Альпинист". Впереди всех идет Васька Буслаев в трофейных айподовых латах.

– Ну что, княже?
– вопрошает он.
– Зададим перца?

Полк бросается в бой. Радиоприемники оглушают врага русской народной музыкой. Двуручные мечи, фламберги, моргенштерны, мэнкетчеры, глефы и чеканы бессильно отскакивают от "Спидол".

– Робяты! Бей по второму ряду!
– ревет Васька.
– У их там Айподы контрафактные!

– Майн Готт!
– в ужасе кричат рыцари.

С другой стороны Чудского озера, на точно таком же холме (это тот же холм, но снятый с другого ракурса) стоит магистр крестоносцев. На холм забегает одинокий рыцарь без доспеха.

– Магистр! Эти русские варвары отобрали у меня Айпод за 300 золотых!

– Варвары!
– ужасается магистр. Рыцарь рыдает.

– Отходим!
– кричит магистр. Его конь бряцает золочеными Айподами и роет землю копытом.

Лед ломается. Метель затихает. Теплеет. Рыцари тонут. Весна.

Берег озера. У костра сидят два рыбака - старый дед и мальчишка-внук. Он разбирает сеть. Внезапно его рука натыкается на что-то твердое. Он вытаскивает это из сети - старый, поржавевший Айпод с дыркой от стрелы.

– Что это, дедушка?
– спрашивает он.

– Как же... Помню!
– шамкает дед. Он крутит находку в скрюченных пальцах.

– Да ну его. Выбрось. Достань лучше "Спидолу".

Каждую пятницу они собирались в парке, прямо под паровозом.

Этот самый паровоз, старый "ФД" - "Феликс Дзержинский" - нависал над ними в весенних сумерках, и постамент, на который его взгромоздили давным-давно, будто светился, отражая свет от фар дальних машин. Все окна в кабине машиниста были предусмотрительно заварены железными листами, зачем-то выкрашенными белой масляной краской.

На куб с табличкой, выступающий из пьедестала, было удобно ставить фляжки с коньяком. Да еще Серега, самый шустрый из всей троицы, постоянно забирался на одну рельсу и дурачась, декламировал:

– Наш паровоз, вперед лети!

Паровоз никуда не летел, но на это никто не обижался. А в тот вечер и подавно. Теплый апрельский ветер несильно дул со стороны оврага, огибавшего парк, и луна висела прямо над паровозной трубой.

– Мужики, - лениво сказал Мишка, сделав глоток коньяка, - сегодня же День космонавтики.

– Проницательность твоя не имеет границ!
– отозвался Серега.
– О мудрый калиф Гарун Аль-Рашид, мы смиренно припадаем к твоим стопам...

– Кончай трепаться, Серега, - все так же лениво Мишка протянул ему коньяк и внимательно посмотрел на черный силуэт трубы.

– Да я-то что?
– возмутился Серега, сделал большой глоток и крякнул довольно.
– Это ты у нас, Михаил Алексеевич, серьезный - просто жуть. Уж и не скажи тебе ничего. Сразу видно, директор фирмы.

Из кустов вынырнул Саня, затягивая ремень.

– Во приперло, - хохотнул он, - аж не стерпел!

– Животное ты, Саня, - беззлобно пожал плечами Мишка, - десять лет тебя знаю, а ты все такой же.

– Я что-то пропустил?
– удивленно спросил Саня у раскачивающегося на рельсе Сереги.