— Ладно. Не переживай, Ваня! Всякое случается. Главное — лупить врага, но остаться живым, в этом и есть солдатская сноровка. Вот смотрю, и пограничник того же мнения, а иначе давно бы уже червей кормил. Я прав, лейтенант?

— Так точно, товарищ комбриг!

— Вот-вот, а теперь идите отдыхать!

Он уже собрался уходить, но что-то вспомнил:

— Кстати, капитан! У меня там, в танке и комбез есть, и шлем. Тебе принесут.

Капитан только судорожно сглотнул и молча кивнул головой.

Отдыхали мы недолго, часа три всего. Выйдя на улицу, обрадовались — дождик не прекращался. Ничего, не сахарные, не растаем. В лагере работа кипела вовсю, по суходолу на берег вереницей уходили партизаны, каждый с грузом за плечами. Мы спустились в землянку, собрали свои манатки и уже собирались уходить, когда Ванька увидел комбинезон со шлемом. Тут же нацепил все это на себя и удовлетворенно произнес:

— Ну вот, теперь другое дело! Как будто и в плену не был!

Но я был другого мнения и ехидно заметил:

— Послушай, Ваня! При этом костюме ты будешь сильно заметной фигурой. Особенно при скрытом передвижении. Или ты уже решил здесь остаться?

Капитан не обратил никакого внимания на мою иронию:

— Да ты что, Вить. Это же я так просто, для радости. Днем, конечно, заметно. Но зато ночью лафа, как человек-невидимка!

Я призадумался, было в словах капитана что-то полезное для нас. А Ванька в это время продолжал:

— Может, у комбрига еще есть комбинезон? Давай я попрошу и для тебя.

— Ладно, потом. А сейчас пошли!

Выбравшись наружу, мы увидели комиссара. Он сам к нам подошел:

— Здорово, ребята! Разведчики подобрали место для нового лагеря, километрах в пяти отсюда. Так что вы идите следом за ними, командир уже там.

Мы пожали ему руку и пошли на «материк». Там и увидели комбрига. Он со своими танкистами сидел на башне, как будто прощаясь с боевым другом. Он еще издали заметил нас и прокричал:

— Отлично, капитан! Нашего полку прибыло!

Мы подошли и сдержанно поздоровались, а комбриг поинтересовался:

— Что будете дальше делать, товарищи командиры?

При этом почему-то посмотрел именно на меня. Вот мне и пришлось отвечать:

— К своим пойдем, товарищ комбриг. Я хочу бить врага в открытом бою. Хотя и к партизанской войне я уже привык. Даже кое-какой опыт появился. А капитан сам за себя скажет.

Ванька обратился к начальству вполне официально:

— Товарищ комбриг! Разрешите пробиваться к частям регулярной Красной Армии!

Потом неожиданно тихо добавил:

— Может, и вы с нами?

На что комбриг ответил:

— Приказывать вам я не имею права. Как решили, так и решили. А вот я для таких прогулок уже староват. Так что мы останемся здесь. Да, ребята? Хотя, вы тоже можете идти.

Он посмотрел на своих, и молчаливый лейтенант хрипло произнес:

— Мы остаемся с вами, товарищ комбриг. И здесь можно пользу Родине принести.

— Все правильно, лейтенант!

И комбриг обратился к нам:

— Ну что, будем прощаться?

Это пока не входило в наши планы, поэтому я и ответил, даже немного насмешливо:

— Да нет, товарищ комбриг! Останемся пока, как же вы без нас? Надо же проконтролировать ситуацию!

— Молодцы! Порадовали старика! Другого ответа я и не ждал.

Хотя ему было только лет под пятьдесят, и записывал он себя в старики совершенно напрасно. Неожиданно в наш разговор вмешался капитан:

— Товарищ комбриг! Спасибо за обмундирование, но нам нужен еще один комбинезон. Очень подходит для ночной войны. Пожалуйста!

— У меня больше ничего нет, капитан. Может, у ребят найдется?

Он посмотрел на своих, сержант молча развязал свой вещмешок, достал оттуда свернутый комбинезон и протянул мне:

— Вот, возьмите.

— Спасибо, сержант, не забуду!

Комбриг тяжело слез с танка и тихо сказал:

— Нужно идти.

Потом приказал сержанту:

— Когда все уйдут, продырявишь баки и бросишь гранату в башню, ясно?

— Так точно, товарищ комбриг.

Юрий Иванович погладил свой танк по шершавой броне, глаза у него повлажнели, но он справился с собой и молча пошел вслед за партизанами. Мы переглянулись, пожали плечами и последовали за ним.