Они не позволяют никому его видеть. Похоже, они думают, что он, и все, что с ним происходит, принадлежит им!

– Они здесь работают по-другому. Я уверена, что они скажут тебе, когда будет известно что-то определенное.

– Ну, они то скажут мне, говорит она, нахмурившись.
– Но не уверена, что они еще раз на меня посмотрят.

Несколько дней назад я бы не согласилась с ней, когда я была не уверена, насколько сильна их вера в то, что генетические повреждения влияют на поведение. Я не знала, что делать, не знала, как поговорить с ней, о том, что у меня есть эти преимущества, а у нее их нет, и никто из нас не сможет с этим ничего поделать. Полагаю все, что я могу сделать -

это быть рядом с ней.

– Мне нужно найти Тобиаса, но я вернусь, когда найду его, и посижу с тобой, хорошо?

Наконец она взглянула на меня перестав дергать коленом.

– Они что тебе не сказали?

Мой желудок сжался от страха.

– Не сказали мне что?

– Тобиаса арестовали, тихо произносит она.- Я видела его сидящим вместе с захватчиками прямо перед тем как я пришла сюда. Несколько людей видели его в диспетчерской перед атакой - они видели, как он отключил систему сигнализации.

Она с грустью смотрит на меня, словно сочувствует. Но я уже знаю, что сделал Тобиас.

– Где они?
– спрашиваю я.

– Мне необходимо с ним поговорить. И я знаю, что должна ему сказать.

Мои запястья пронзила острая боль, когда охранник надел на меня наручники. Я прикоснулся кончиками пальцев к челюсти, проверяя кожу на кровь.

– Все в порядке?
– спросил Реджи.

 Я киваю. Я имел дело с травмами по хуже, чем это - особенно тяжело было, когда солдат ударил меня прикладом ружья в челюсть, когда он арестовывал меня. Глаза у него были дикие от гнева, когда он это сделал.

Мария и Рафи сидят в нескольких футах от нас, Рафи сжимает горсть марли, на его кровоточащей руке. Охранник стоит между нами и ими, держа нас отдельно. Когда я смотрю на них, Рафи встречается со мной глазами и кивает. Мол, молодцы.

Если я сделал всё хорошо, тогда почему я чувствую себя подавленно?

– Послушай - говорит Реджи, пододвигаясь ко мне - Нита и люди из периферии разберутся. Всё будет в порядке.

Я киваю вновь, без убеждённости. У нас был запасной план, на случай нашего ареста, и я не волнуюсь о его успехе. Я беспокоюсь о том, что у них занимает много времени разобраться с нами. Мы сидим в пустом коридоре, уже около часа с того самого момента, как они нас поймали, и никто не пришёл, что бы сказать, что с нами будет, или чтобы задать пару вопросов. Я даже ещё не видел Ниту.

Это оставляет кислый вкус во рту. Что бы мы не сделали, это, кажется, шокировало их. А я не знаю ничего, что могло бы поразить людей так же, как потеря близких.

В скольких из них я виновен, потому что я участвовал в этом?

– Нита сказала мне, что они собирались украсть сыворотку памяти, говорю я Реджи, и я боюсь, посмотреть на него.
– Это правда?

Реджи смотри на охранника, который стоит рядом с нами. Он уже кричал на нас однажды, из-за того, что мы разговаривали.

Но я знаю ответ.

– Это была неправда, не так ли?
– говорю я.- Трис была права. Нита лгала.

– Эй!
– охранник марширует к нам и держит ствол пистолета между нами.
– Отойди, разговоры запрещены.

Реджи сдвигается вправо, и я смотрю в глаза охраннику.

– Что происходит?
– спрашиваю я - Что случилось?

– О, как будто вы не в курсе.
– Отвечает она - А теперь замолчите.

Я смотрю ей в след, и замечаю небольшую блондинку, появившуюся в конце коридора.

Трис. Повязка тянется по её лбу, и пятна крови в форме пальцев на её одежде. Она сжимает бумажку в кулаке.

– Эй - спрашивает охранница - Что ты делаешь здесь?

– Шелли, говорит другой охранник, отбегая в сторону - Успокойся. Это девушка, которая спасла Дэвида.

Девушка, которая спасли Дэвида - от чего, конкретно?

– Ох - Шелли опускает её пистолет - Ну, это всё ещё актуальный вопрос.

– Они попросили меня сообщить вам, ребята, свежие новости.- Сказала Трис, протягивая Шелли бумагу.
– Дэвид в больнице. Он будет жить, но они не знают, когда он сможет ходить. О большинстве других раненых позаботились.

Кислый вкус во рту становится сильнее. Дэвид не может ходить. И то, что они делали все это время - ухаживали за ранеными. Все эти разрушения, и для чего? Я даже не знаю. Я не знаю, правда.

Что я сделал?

– Они посчитали количество жертв?
– спросила Шелли

– Нет ещё.
– Отвечает Трис

– Спасибо, что сообщила нам об этом.

– Послушайте - Трис переминается с ноги, на ногу - Мне нужно поговорить с ним.

Она кивает в мою сторону.

– Мы действительно не можем...
– начинает Шелли.