Рыданий, воплей, стонов. Помнишь?

Бенедетта

Дочь,

Меня пугаешь ты. Приди в себя.

Джильола

И в этот самый час

Лежала там бедняжка

В постели белоснежной…

Бенедетта

Дочь моя,

Возмездие придет. Не падай духом!

Джильола

И в этот самый час

Уста зашевелились,

Чуть слышно прошептав слова немые,

Безвестные слова,

Как будто оторвав

От сердца их… Ты помнишь?

Она обезображена была

И стала страшной от мучений. Дурно

Ее перевязали.

Я не могла следить,

Хоть в целом мире видела ее

Одну…

Бенедетта

О, дочь моя!

Как смотришь ты! Боюсь

Я взгляда твоего.

Джильола

Она меня зовет,

Зовет… Ты, мамка, тоже

Ей дорога была,

Так обними ж меня ты за нее

И будь верна несчастному ребенку…

Бенедетта

Он ждет тебя. Иди.

Он без тебя опомниться не может.

Джильола

Иду. Но ты должна

Помочь мне.

Бенедетта

Что же делать?

Джильола

Зажги в капелле свечи в канделябрах

И все лампады. Я хочу застать

Там свет, когда вернусь.

Бенедетта

Все будет, как ты хочешь.

Застанешь всюду свет.

Храни тебя Господь!

Джильола

Иди! Иди!

Порывисто увлекает ее к двери, останавливается и смотрит на нее. Потом, когда женщина скрывается, она оборачивается, направляется к груде пергаментов, опускается на колени, шарит руками, находит смертоносный мешок, произнося в это время, словно молитву, едва слышные слова, но с героическим возбуждением, которое озаряет ее.

Мать! Все лампады эти,

Все факелы, все свечи —

Для жертвы в этот час,

Которому не будет

Подобного. Узнала

Я медленную гибель,

Крупица за крупицей

Вдыхая тленный прах

Разрушенных вещей.

И угасанье было

Весь год моим отцом.

Да, звали «Разрушеньем»

Отца. А тот, другой,

Моим, ты знаешь, не был:

Их двое, и вдвоем

Они свершили зло…

С тех пор как ты исчезла,

Я слышала одна

И днем, и в мраке ночи

Истлевшие слова,

Отрывистые звуки,

Могущие наполнить

Мой мозг и целый мир…

Мать, дай теперь мне силы

Прийти к тебе, усопшей,

К тебе, почившей в мире,

К тебе, в душе моей

Оставившей стон смерти…

И на пути к возмездию,

Хочу я привязать

Ту смерть к своим стопам,

Чтоб не было возврата,

Задержки и сомненья…

О, мать! Ужасной смертью

Погибла ты, и я

Хочу такой же смерти:

За то, что не сумела

Я оградить тебя

И вовремя спасти…

И чем ужасней будут

Мучения кончины,

Тем ближе буду я

К тебе и тем скорее

С тобою встречусь я,

Соединюсь с тобою

В единое созданье,

Как в дни, когда меня

Носила ты в своем

Безмолвии святом…

Полузакрытая грудой бумаг, почти застывшая от нечеловеческого усилия победить ужас, она развязывает зеленую ленту, опускает обе руки в смертоносный мешок Судорожный трепет искажает черты ее бескровного лица, но она сдерживает зубами крик мятежного инстинкта.

Свершилось!..

У нее хватает сил закрыть мешок и завязать его.

Мать, ты мужество дала мне!

Встает, делает несколько шагов, поднимает за брозовое кольцо плиту фонтана Джиневры, прячет в глубину мешок, опускает каменную плиту. Ищет в складках платья булавку.

Мать! Дай еще мне силы!

За левой дверью слышен голос Аннабеллы.