Правительство выдало очень полезное предписание: повышать офицеров в чинах «по старшинству и достоинству». Простые арифметические действия с датами русской истории (1730—1756; 1735—1768 и так далее) приведут к выводу о том, что офицерские кадры, начавшие подготовку в «безвременье» и служившие позже под командованием выдающихся военачальников Салтыкова, Румянцева и даже Суворова, во многом предопределили победы русской армии в Семилетней войне (1756—1762 гг.) и в войнах с Турцией (1768—1774 и даже 1787—1791 гг.). А это означает, что реформы миниховского периода имели важное военноисторическое значение.

Великий град Петра, создаваемый простыми русскими людьми в тяжелейших условиях, во многом был задуман и спланирован выдающимися иностранными архитекторами. Жившие тогда, в начале XVIII века, в России инженеры и проектировщики «не годились» для работы над парадизом (так Петр I называл Петербург), и царь Петр пригласил к работе в 1703 году Доменико Трезини, потом Георгия Мат-тарнови, и в то же время еще один кандидат, знаменитый строитель берлинского королевского замка, Шлитер умер в дороге от моровой язвы:

Французский архитектор Жан-Батист-Александр Леблон в 1716 году заключил с Петром «в Пирмонте (это город в Германии, расположенный в земле Нижняя Саксония) пятилетний контракт и поехал в Петербург» к Александру Даниловичу Меншикову с царской запиской.

«Доносителя сего, Леблона, — писал царь, — примите приятно и по его контракту всем довольствуйте. И помнить, чтобы без его (Леблона) подписи на чертежах не строили». Работа у Леблона пошла быстро: он составил проект разбивки Летнего сада, открыл литейные, слесарные и резные мастерские, строил дворец в Петергофе, поднял затонувший военный корабль, даже открыл первую в России архитектурную школу. Тогда у него была главная задача: составление проекта Петербурга согласно идеям самого царя Петра.

Российский «Журнал Путей Сообщения» за 1869 год описывает подробно этот проект. Город, прорезанный сетью каналов и защищенный тройным кольцом укреплений, располагался на Васильевском острове (от Биржи до Смоленского поля), на нынешней Петербургской стороне (от Малой Невки до Карповки) и в материковой части. Территория города имела очертания овала. Центр города, на Васильевском острове, занимал царский дворец, а вокруг него были дома вельмож и здания судов. Соответственно жителям разных национальностей отводился каждой — особый квартал. Рынков было спроектировано семь, мостов три, в устье Невы на Васильевском был устроен «скотопригонный» двор и на воде «битейный двор» (скотобойни). Кругом города, за линией укреплений, располагались огороды «со всякими потребами», госпитали и кладбища. В плане также значились здание «академии всех искусств и ремесел», триумфальная колонна, памятник самому царю Петру. Было там даже и «Марсово поле», только на Васильевском острове. Землю при рытье каналов архитектор предлагал употребить на возвышение почвы, на каждой улице у рогаток ставились пожарные насосы, во дворах домов — колодцы и цистерны, в каждой части города — школы, места для бирж, ярмарок и даже места для совершения казни.

Но случилось так, что Леблон, талантливый «генерал-архитектор» скончался в 1719 году, а зависть и интриги некоторых вельмож не позволили довести проект француза до его воплощения. Далее как-то заглох вопрос и строительстве города с каналами по примеру Амстердама и Венеции. Конечно, в те дни Петр был в гневе. Его идеи генерального планирования столицы оставались в тени! Академик Яков Штелин рассказывает, что по возвращении из-за границы государь, осматривая Васильевский, заметил:

— Улицы и каналы очень узки, и они даже уже каналов и улиц в Амстердаме.

Поехали к резиденту Вильде. Переговорили.

На шлюпке, вместе с Вильде, царь и советники отправились вымерять ширину каналов. Каналы вместе с набережными едва соответствовали амстердамским (идеальным).

— Все испорчено! — гневно воскликнул царь Петр Алексеевич.

Полулегендарный рассказчик сохранил такое высказывание царя, когда он ругал А.Д. Меншикова:

— Василия Карчмина батареи лучше расположены были на острову, нежели под твоим смотрением нынешние строения здесь. От того был успех, а от этого убыток невозвратный... Ты безграмотный! Ни счета, ни меры не знаешь... Черт тебя подери с островом, — и в гневе царь вытолкал Александра Данилыча за дверь.

Безграмотных в ту пору было очень много! И грамотных — намного меньше:

Но появлялись тогда в России и «грамотные». Посланник прусский Мардефельд в донесениях за 1721 год пишет о слухе, будто город будет перенесен на Васильевский остров... В 1721 году в России уже будет работать Бурхард Христофор Миних, «грамотный» и желавший трудиться под руководством великого государя.

В 1727 году генерал Миних, облеченный доверием жены Петра, новой монархини, императрицы Екатерины I представит на рассмотрение знаменитый «План защиты города Санкт-Петербурга от наводнений». Тот же «Журнал Путей Сообщения» поместил на своих страницах в 1859 году полностью этот план с приложением — чертежами самого автора, Миниха. Некий специалист Дуров, составитель «Материалов для истории строительного дела в России», называя Миниха одним из полезнейших наших деятелей пишет: «Нам до сих пор неизвестно, намеревались ли когда-нибудь привести в исполнение данный план».

«...В следующем 1728 году сие важнейшее дело с помощью Божеского исполнено и Санкт-Петербург от высоких разливаний вод открыт и в беспечность поставлен быть мог, к чему господь бог ее императорскому величеству все потребное имение в руки даровал и, памяти блаженной монарха славу умножало... так и жителям Санкт-Петербугским не малая бы корысть учинена была. И понеже (так как) содержание сего города крайнейшая важность есть, то время на то трачено должно быть и ни на какие труды и расходы смотреть не стоит».