предупреждён, тот вооружён." Это и есть наш козырь в рукаве.

Нам стало точно известно из последних записанных нашими

разведчиками разговоров, что "брунгильдовцы" уже установили

где-то на фарватере фьорда связку из четырёх морских мин времён

второй мировой. Их подлый расчёт в том, чтобы гибель

"Жуковска" со всем экипажем, выглядела как случайный подрыв

траулера на старых всплывших после недавнего шторма с

глубины, минах. Вроде как русский траулер зачем-то влез в

неизвестную шхеру и нарвался на смертельный привет из

сороковых годов. Они не знали, что мы находились в у

Медвежьего крыла под арестом и предполагали, что наоборот

случайно зашли в секретный фьорд, когда браконьерствовали в

норвежских водах, а увидев на горизонте сторожевик решили

спрятаться там от него. Сейчас после вылазки наших разведчиков

и пропажи секретной кислотной мины они уверены, что мы группа

наёмников, таких же как они, только с противостоящей им

стороны, маскирующиеся под советский траулер.

Вот, что предложил наш хороший друг и союзник Верманд Вард.

Его баркас, о котором нашим врагам пока ничего не известно,

пойдёт впереди нас и пойдёт с тралом за бортом. Судно

деревянное и его осадка чуть более двух метров, тогда как мины

выставлены в расчёте на нашу примерную осадку, то есть

примерно на глубину семь метров. Трал будет придонный и

обязательно сорвёт с грунта якоря минной связки. Хуже будет если

задеть сами мины, поскольку когда они сдетанируют , баркас

может быть разбит ударной волной о скалы. Однако Верманд

229

уверен, что трал пройдёт гораздо ниже самих мин и скорее всего

они просто всплывут, оторвавшись якорями от дна. Тогда вступит в

дело наш бравый ветеран Бронислав Устиныч. Боцман встал и с

церемонной серьёзностью, словно у архиерея на приёме,

поклонился уважаемому собранию.

Моряки вдруг разулыбались, обстановка несколько разрядилась, а

капитан усмехнувшись, продолжил: " У нашего боцмана против

любых мин есть такой железный аргумент, который они не

переживут завидев за полмили. Устиныч покажи-ка машинку.

Боцман полез куда-то под стол, а с места у выхода раздался

панически испуганный голос рыжего Эпельбаума: " Бронислав

Устиныч не доставайте вашу машинку, мы же не раз были вместе в

бане, присутствовавшие до сих пор под впечатлением. Второй раз

это можно не пережить, особенно теперь, когда мы узнали, что от

одного её вида взрываются морские мины. " По салону

прокатилось бурное веселье, народ заметно расслабился. Кто-то из

моряков крикнул с места: " Да ладно Устиныч, что мы в войсках

или на флоте не служили, чи пулемётов не бачили ! ? Не возись в

салоне с железкой, а то ещё стрельнет не дай боже ! Про то, что ты

в Отечественную воевал и оружием владеешь справно, то нам

ведомо. С такелажом управляться, как ты это умеешь, оно

посложнее будет."

Капитан поднял руку, чтобы унять несколько нервозную

весёлость экипажа, сменившую прежнее тягостное настроение. "

Вот ещё что ребята" - во вновь наступившей тишине продолжил он

– " Есть наверняка ещё один важный вопрос, который вы не задали,

но наверняка зададите. Так вот, я хочу сработать на опережение. Я

сам озвучу этот вопрос и сам же нам него отвечу. Какова роль

командира сторожевика "Сенье" во всей этой истории ? Ведь

получается, что он использовал нас как наживку, притащив под

Медвежье крыло, под самый бок к опасности? На самом деле всё

гораздо сложнее и майор Бьернсон не предполагал такого развития

событий. Я имел с ним встречу, как говориться тет а тет (о моём

присутствии Владлен видимо благополучно забыл, впрочем

наиболее важная часть межгосударственных переговоров Бьернсон

– Дураченко прошла без моего участия ) и он объяснил мне, что по

его сведениям эта шхера, куда он нас притащил это бывшая тайная

база кригсмарине с подскальным гротом для стоянки подлодок и

230

сейчас её могут использовать некие силы, нацеленные против