распорядились освободить стенку скалистого причала. Норвежцы

собирались занять наше место , а затем уже поставить нас к

своему левому ,свободному борту.

Экипажи справились с задачей быстро. Наши, по неволе близкие

знакомцы, из недоброй памяти абордажной команды, оказались по

совместительству еще и командой швартовной. Без своего

воинственного макияжа ,в серых ,грубой вязки верблюжьих

свитерах ,парни выглядели куда как симпатичнее.

Белобрысый , голубоглазый балбес поднял с палубы какую-то

железку и изобразил зверское смертоубийство товарища. Словно

злодей-самурай он всадил свою импровизированную катану в

мягкий живот жертвы. Далее последовало натуральное Кабуки,

средневековый японский театр с мужской труппой.

Парень был явно звездой корабельной самодеятельности. Он

принялся дико вращать глазами и громоподобно хохотать,не

забывая медленно и сладострастно изображать вытягивание кишок

из живота своей жертвы.

Зверски убиваемый страдалец был менее талантлив ,к тому же

явно перепутал мизансцены. Несчастный с похвальным усердием

изображал смерть... через повешение. Хрипел ,выкатывал до слез

глаза из орбит, ( как страдающий от фатального запора) не забывая

вываливать из пасти фиолетовый , неаппетитный язык.

В довершении трагедии маньяк-убийца зачем то из японца

переквалифицировался в людоеда-папуаса ,принявшись исполнять

вокруг дрыгающейся, вероятно в конвульсиях жертвы, ритуальный

31

предобеденный танец - "Бон аппетит". Вся эта катастрофа

сопровождалась визгливыми воплями маньяка : "Блад ! Блад !"

Смышленый рыжий Геша заржал первым. Парень быстро

сообразил ,что громогласное "Блад" вовсе не английское - blood

(кровь) ,а совсем даже теплое, родное, столь часто употребляемое

исконно русское слово.

Следом заржали все мы . С опозданием, но все же до нас дошло ,

что за сцену только - что изобразили перед нами . Это была палуба

нашего "Жуковска", на которую высадился не так давно

норвежский десант. Конвульсирующая жертва - зверски

зашкереный норвежский моряк-спецназовец,а соответственно,

бьющийся в пене и однообразно матерящийся маньяк-убийца, наш

типический образ - доброго ,русского парня.

В этом месте наши морячки вдруг прекратили ржать, и

продолжая улыбаться(правда еще шире - до ушей) как по команде

повернули головы. Придерживая тяжелую, клинкетную дверь, судя

по звону кастрюль и пробивающемуся пару ,ведущую в

корабельный камбуз, на нашу гоп-компанию, улыбаясь смотрела

она.

Молоденькая темноволосая норвежка в белой камбузной куртке

и цвета мокрого хаки обтягивающих стройные ноги брючках. Она

не была куклой, но эти ямочки на щеках ,эти темные искрящиеся

глаза и главное ее юный ,заметный как яркий лучик издалека,

естественный ,природный шарм.

Она более всего походила на увиденную мной через много лет в

кино ,молодую актрису - Чулпан Хаматову. Тот же тип девушки ,та

же пряная азиатчинка в разрезе глаз и лёгкой скуластости ,

нередкая у северных скандинавов носящих в своих жилах частицы

саамской и угрской крови.

32

Что сказать? Не миновала и старика Паганеля чаша сия. Как в

той популярной песенке: "Мое сердце остановилось! Мое сердце

замерло"...

Вне нашего "Медвежьего крыла" - нерушимого тысячелетнего

убежища созданного самой природой, бушевала " Кашуту"

( Пьяная Эскимоска).

Так наречена была, имеющая всех и вся полярная буря , еще не

достаточно политкорректными в те годы штатовскими

метеорологами. Итак ,снаружи бушевала она - дама пренеприятная

во всех отношениях. Горе тому экипажу ,чей борт окажется

несчастливым. Выйдет ли вдруг посреди урагана из строя вся