Её слова произвели достаточное впечатление на бывалого зоновца. Мимика уже не смогла совладать с импульсами мозга и картинной вальяжностью и выдала с потрохами радость и интерес всегда невозмутимого сталкера.

А-Сертификат являлся официальным документом, точнее, пропуском его владельца на Большую землю из Зоны в любое время, в любом состоянии, без проверок и задержек. Так сказать, VIP-билетом в мир чистоты, счастья и благ. Имея на руках А-Сертификаты, Полтора получили бы право тупо выйти из Зоны через любой блок-пост и КПП Рубежа, не стряхивая радиационной пыли и не застирывая до дыр кровавые пятна комбезов, сесть в автобус или электричку до Киева либо самолёт до Симферополя, да хоть до Ёбурга, и раствориться в толпе с рюкзаками, набитыми долларами и артефактами, а также с зачехленным оружием. Потому как А-Сертификаты выдавались для особого случая либо их имели только избранные особые персоны.

– Не врёшь? Именные? С вписанными нашими ФИО?

– Да, сталкер, именно так! Причём получишь их авансом сразу на выходе в рейд, - Герда ловила кайф от осознания своего положения и той неописуемой растерянности, что отразилась на лице мужика, - ну что, Тагил, мне искать ещё кого-то или?..

– По рукам, Герда! Без "или", - сталкер протянул крепкую сухую ладонь, которую женщина по-мужски пожала.

Это рукопожатие не ускользнуло от взора бандитов Басмача и от Творога, шастающего между рядов матрасов с телами с целью получения заказов на горячее...

Настроения и думы группы в этот вечер были ни к черту. Бойцы давно перестали любоваться прелестями природы, что обычно делали раньше в рейдах. А на их месте каждый флорист позавидовал бы увиденному.

Район Кавказа, в котором сейчас разворачивались некоторые события, славился своей красотой, живой минеральной водой, чистейшим воздухом и диковинной флорой. Лесная зона заканчивалась, постепенно уступая место кустарникам и альпийским лугам. Ещё выше начинались типичные ландшафты гор, покрытых предледниковой, а кое-где уже и снежной шапкой. Зелёнка отступала, оставаясь там, внизу, в долинах, а здесь чувствовался какой-то особый разряженный, насыщенный кислородом воздух.

Представители скудной фауны - парящие редкие пернатые с размахом крыльев до полутора метров да горные рогатые парнокопытные не могли поспорить с яркими и сочными красками райской природы.

Солнце почти обошло хребты Кавказа и клонилось к закату. Здесь, на горных плато, открытых ветрам и солнцу, по вечерам было светло продолжительное время в отличие от темных долин. Небольшие озерца - эти многочисленные ледниковые слезы магнитом тянули к себе утолить жажду, освежиться, вспомнить о гигиене.

С последним у членов отряда было не очень-то хорошо. Любой мул сочувственно покивал бы вслед навьюченным людям, со скоростью черепах продвигающихся вдоль тонкого ручья, между островками каменных и ледяных глыб, меж кустиков цветущих высокогорных растений и редких низкорослых корявых деревьев.

До цели оставался километр, а это час с лишним, учитывая ландшафт, количество груза, свинцовой тяжестью гнущего к земле, и, самое главное, отсутствие каких-либо сил.

Рогожин только что, казалось бы, устраивал перекур, придавший ровность дыханию, дополнительные силы и отдых конечностям и позвонкам, но от десятиминутного счастья не осталось и следа. Да ещё настроение ни к чёрту!

Все и в особенности командир переживали за ребят, оставшихся около лагеря боевиков, гадали об их судьбах и размышляли о своих.

Связи с ними не было - частота переговоров членов группы друг с другом в целях антиперехвата ограничивалась в горах тысячью метрами. А рация Пыть-Яха была настроена только на связь со штабом. И то в экстренных случаях.

На мини-привале Рогожин вышел на связь с центром. Доложился, принял пару ЦУ. В общем, необходимо продолжать маршрут к точке назначения. Никаких подвохов, отклонений, новых задач. Полковник пытался понять, что не так в диалоге. Чем-то ему не понравились тон и вопросы штабного офицера. Странно. Ладно, работаем!

Где-то далеко, над Ингушетией, раскатисто прошумел штурмовик. "Сушка" оставила инверсионный след в чистом синем небе и исчезла за далёким Большим хребтом.

– Подтянись! Шире шаг, бойцы! Осталось немного. Там капитальный привал. Подтянись!

Рогожин сам уже выдохся тащить на себе полцентнера груза, но дёрнулся от постороннего звука. Инстинкт и слух не подвели - в двадцати метрах от него из-за валуна выскочила серна, напуганная до полусмерти, кадык её шевельнулся, бока напряглись. Прыг - и дикарка зигзагами умчалась в лесостепь, за кусты.

Полковник краем взгляда отметил боевую изготовку Балона, опустил ствол автомата и, взяв в руки ящики, попёр дальше.

Скоро уже и точка назначения!

Генерал нервно курил, точнее, теребил пятый окурок и не находил места в штабной палатке. Он ежеминутно хрустел суставами кулаков, пальцев, плеч, слушая монолог Михаила Фёдоровича, восседающего на своём колясочном троне. В штабе оставили только Селезнёва и Мохова, Егоров с инвалидом-олигархом и двумя силовиками находились по ту сторону топостола.