Поутру, отказавшись от чая, Николай отправился к следователю Тарасову. Тот не поднимая глаз от бумаг, ткнул пальцем-сосиской в стоящий рядом стул и снова углубился в свое занятие. Однако, выяснив, кто его посетитель, он заметно оживился и даже как будто обрадовался:

– — Я только что собирался послать за Вами, а Вы тут как тут. Присаживайтесь. У меня к Вам есть несколько вопросов.

— Поскольку инициатива моего визита принадлежит мне, я позволю себе покорно просить Вас сначала ответить на мои вопросы.

Тарасов выпрямился в своем потертом кресле, его оплывшие веки раскрылись как створки раковин, откуда, как два рака-отшельника, выглянула пара черных блестящих зрачков. Он помолчал, потом пожевал губами, пошевелил толстыми пальцами и, наконец, разрешил:

— Спрашивайте!

— Я хотел бы узнать, как получить разрешение на свидание с задержанным Сергеем Дмитриевичем Мураловым мне и его сестре.

— А Вы ему кто?

— Я его лучший, закадычный друг.

— Значит — никто. Вам свидание не положено. Сестра может получить разрешение после окончания следствия. Таков порядок, — заявил Тарасов безапелляционно.

— Но это теряет смысл: по окончании следствия Муралов вернется домой, ведь совершенно очевидно, что он невиновен.

— Вы очень ошибаетесь: домой он вернется нескоро, если вообще когда-нибудь вернется.

— У Вас нет, и не может быть никаких доказательств его вины!

— Ошибаетесь. Прямых улик, действительно, пока получить не удалось. Но совокупность косвенных улик настолько очевидна, что дело можно передавать в суд, и Муралов, безусловно, будет осужден.

— Но хотя бы разрешение на передачу можно получить?

— Это тоже по окончании следствия. Таков порядок, — отрезал Тарасов.

— Объясните мне, — не унимался Николай, — кто компенсирует ущерб, который нанесли Ваши подопечные при обыске в доме Мураловых. Они разнесли там все в пух и прах. Екатерина Дмитриевна Муралова с маленьким ребенком вынуждена жить на развалинах, хотя она не имеет никакого отношения к этому делу.

— За этот разгром ответственен Сергей Муралов. Ему советовали во всем сознаться и указать место, где он прячет похищенное. Он отказался, и у нас не было другого выхода, как учинить тщательный обыск. Кстати, возможно Вы знаете судьбу бриллианта. Учтите, что, помогая следствию, Вы тем самым окажете неоценимую услугу своему другу: я могу устроить так, что наказание будет значительно смягчено.

— Ни я, ни Сергей ничего не знаем о судьбе бриллианта. У Сергея не было никакой возможности заказать страз. Во-первых, он ездил к Куницыну всего один раз. А для того чтобы получить страз, надо было являться туда, по крайней мере, два раза: один — чтобы заказать, а второй — чтобы принять заказ, вернуть бриллиант, с которого делался страз и расплатиться за работу. Во-вторых, у Сергея не было средств, чтобы заказать хорошему ювелиру такую дорогую работу. Он приехал в Питер буквально без гроша в кармане. Моя мать ежедневно кормила его, чтобы он не погиб от голода. Я ссудил ему денег на покупку красок и материалов, а также на обратную дорогу. Он должен был получить изрядную сумму за реставрацию картин из коллекции Запрудских, но в связи с революционными событиями это ему не удалось. Потом он получил хорошие деньги за реставрацию иконы, командировочные и деньги от продажи своей картины. Но это было значительно позже.

— А Вы не думаете, что он мог быть в сговоре с ювелиром, и тот сам привез ему все, что следовало, а оплату отложили до реализации краденого? — возразил Тарасов. — Возможно, этот Вайсман ищет, а может быть, уже и нашел покупателя за рубежом.

— Никогда не слышал о Вайсмане. А сговор с малознакомым человеком по такому деликатному вопросу невозможен.

— Но в этом случае мог выступить гарантом Куницын: ведь он отлично знал обоих.

— Вы не находите, что все это досужие домыслы, и нет ни одного достоверного факта? — бросился в атаку Николай.

— Допускаю, что эта версия нуждается в доработке, но, согласитесь, и Ваши доводы зыбки, — парировал Тарасов. — А вот с достоверными фактами Вам полезно ознакомиться. Здесь перед нами лежат два документа. Один — реестр драгоценностей и документов, хранившихся в тайнике Запрудских. Реестр подписан князем в феврале 1916 года. А вот акт Художественно-исторической Комиссии, созданной Луначарским, которая изымала предметы искусства и драгоценности с целью их сохранности из дворцов и особняков богатых дворян. Так вот, этот акт, подписанный в марте 1918 года, свидетельствует об изъятии драгоценностей из тайника князя Запрудского. Перечень драгоценностей в акте отличается от реестра князя только одной строкой — в нем отсутствует восточный кулон с бриллиантом голубой воды, тот самый, который в 1917 году унесла княжна Запрудская. Если предположить невероятное, что после 1916 года князь зачем-то заменил бриллиант на страз, то бриллиант должен был находиться в тайнике. Известно, что князь вернулся за драгоценностями, но был арестован. Если предположить еще более невероятное, что драгоценности утаила комиссия, то одно только упоминание имен ее членов исключает такую возможность: это Василий Андреевич Верещагин, член Государственного Совета при царе-батюшке, Николай Грацианович Пиотровский, Александр Николаевич Бенуа, жизнь готовые положить во славу отечества. И, кроме того, в состав комиссии был включен комиссар Совета рабочих и крестьянских депутатов Ятманов, фанатично преданный делу революции. Ясно, что сговор между ними исключен. Вот их подписи. Таковы факты. Вывод первый: княжна унесла из тайника кулон с бриллиантом, а не со стразом. Далее. За те несколько дней и в тех условиях изготовить и подменить бриллиант на страз у княжны не было никакой возможности. Вывод второй: княжна передала игуменье бриллиант, а не страз. Тщательное поэтапное исследование показало, что ни у кого из фигурантов этого дела не было возможности подменить камень, кроме одного. Такая возможность была только у одного Мурадова. Вывод третий: бриллиант украл Муралов.

А теперь главное. Вы меня спросите, чего ради я так подробно раскрываю Вам тайны следствия? Объясню. Я хочу, чтобы Вы поняли, что Вашему другу не отвертеться. Он будет осужден надолго, очень надолго, а может быть, учитывая кражу в особо крупных размерах, получит вышку. Так вот, раз Вы его закадычный друг, вероятнее всего, Вы знаете, где находится драгоценность. Если Вы поможете следствию, Вы спасете Вашего друга. Еще раз повторяю: я оформлю ему явку с повинной, будут учтены помощь следствию и возврат похищенного.