– Я понял. Разреши копнуть глубже – хочу показать тебе кое-что.

Стелла кивает мне головой, глядя на меня своими большими выразительными глазами, а гости деликатно встают и, попрощавшись, отправляются восвояси.

– Теперь ответь-ка мне на такой вопрос, – продолжаю я, глядя, как закрывается дверь за уходящей соседкой, – почему у тебя отношения со всеми мужиками так строятся – либо ты всё за них сама делаешь, либо вообще никак? Заботишься о них, опекаешь – я же всех ребят твоих помню, о которых ты нам рассказывала. А они пользуются твоими услугами, а потом благополучно растворяются – а ты снова одна, без помощи и поддержки.

Стелла задумывается совсем ненадолго – видно, что она и сама не раз задавалась этим вопросом. Затем нерешительно отвечает:

– Не знаю. Судьба, видимо, такая.

– Судьба судьбой, а что в твоей семье – тоже так было? Отец у матери на шее, или типа – он сам по себе, а вы сами по себе?

– Не-ет! – широко улыбается Стелла и нетерпеливо машет головой из стороны в сторону.

– С папой мы близки были, он был мне даже ближе, чем мама. Возился со мной, таскал меня за собой везде. Мама у нас всегда была чем-то недовольна, побрюзжать любила – и из-за этого они часто скандалили. Папа у меня был военный, на нём весь семейный бюджет держался, да и по хозяйству помогал. Пока молодой был, сносил мамины капризы стойко, отшучивался, сюрпризы нам устраивал – только потом она его всё-таки догрызла.

Я была у него любимая дочка – до 16 лет мы с ним крепко дружили. Потом он с мамой начал ссориться, потому что выпивать стал – но сначала мне это не мешало, пьяный он мне даже больше нравился – добрый, щедрый. Я часто его с гулянок этих забирала и домой приводила.

Правда, потом его состояние усугубилось – пить он стал запоями. В перерывах между запоями отмалчивался и ходил угрюмый и злой, а мама его пилила. А потом напивался и устраивал скандалы сам. Вот тогда я и отошла от него.

– Так просто взяла и отошла?

– Ну да. А что в этом такого?

– Ничего, просто странно как-то. Дружили, дружили – и вдруг – на тебе. Что-то же было причиной.

– Ну, в общем ты прав, – неохотно говорит Стелла.

– Была у нас одна ситуация… Папа пришёл домой и с порога стал кричать на маму, а я почему-то решила, что должна за неё заступиться, чего никогда раньше не делала. И дернуло же меня влезть между ними, да ещё и прикрикнуть на него – он заехал мне в глаз так, что я летела через всю комнату – да ещё потом неделю дома сидела, чтобы синяк сошёл. Вот с тех пор мы с ним и перестали общаться.

Потом, конечно, понемногу всё наладилось, но былой близости у нас уже не было. Общались на уровне – здравствуй – до свидания – чего купить – и всё. И так до самой его смерти.

– Спокойно ты как-то об этом рассказываешь, – говорю я. – Но спокойствие у тебя какое-то поверхностное – как штиль перед бурей.

– Да перегорело уже всё, – отмахивается Стелла.

– Если б перегорело всё, сейчас у тебя б другая жизнь была, – говорю я. – И муж был бы толковый, и заместитель поактивнее… Ну-ка, признайся – что ты в своём прошлом забыла?

– Не знаю, – вздыхает Стелла. – Обиды у меня на него нет, – ну, значит, должно было всё так случится. А вот ему тогда очень плохо было, после того, как меня ударил. Ходил несколько дней сам не свой, даже пить стал меньше. Так, по-моему, до конца от этого и не оправился, – говорит Стелла и в её голосе угадывается еле слышная нотка плача.

– И прощения у тебя не попросил?

– Нет, не мог он на это пойти. Не принято у нас тогда это было, да и не стал бы он передо мной извиняться – гордый был очень.

– И ты с этим смирилась?

– А что было делать? – вопросом на вопрос отвечает Стелла.

– А что бы ты делала, если бы это случилось сейчас? – продолжаю допытываться у неё я. – Неужели ты б допустила это? Охлаждение отношений, отдаление вас друг от друга…

– Нет, не допустила бы, – решительно мотает головой Стелла. – Но что делала бы – не знаю.

– Представь себе, что он рядом с тобой, здесь, – говорю я ей. – Что бы ты ему сказала?

– Ах, какое это сейчас имеет значение… Если бы только можно было всё вернуть! Я только сейчас осознала, что все эти годы мечтаю о встрече с ним!

И в этот миг произошло чудо: пространство неуловимо поменялось. Я ощутил чьё-то дыхание рядом с нами, чьё-то давнее, но очень сильное желание. Мои волосы наэлектризовались, а в ауре появилось ощущение чьего-то присутствия.

Так и есть: он здесь.

Внутренним зрением я увидел отца Стеллы, я услышал его просьбу, я открыл ему своё сердце и на несколько секунд стал им.

Я прикоснулся к Стелле и сказал в несвойственной для себя манере, резко проговаривая окончания слов:

– Стелла, я здесь.