– Да где же вы гулять-то будете! Наша шпана тебя отколотит только так.

– Не отколотит. Я с Сорокиным помирился, меня здесь никто не тронет и Аню тоже.

– Ну тогда гуляйте, ваше дело молодое. Только смотри, чтобы домой вернулись вовремя, как обещал.

Пока я разговаривал с бабушкой, Аня успела переодеться и вышла со мной во двор уже в красивой блузке и юбке, даже надела туфли на каблуках. Мы медленно двинулись по деревянным тротуарам вдоль реки. Шли молча. Аня прижалась ко мне плечом. Потом как-то само собой вышло, что я обнял ее за узенькие плечи, повернул к себе, и мы начали целоваться.

Конечно, Анька совсем не умела целоваться и сегодня днем Ира делала это намного лучше, но в поцелуях Ани чувствовался тот огонь желания и любви, которого совсем не было у Иры. Мы сели на скамейку в кустах. Совсем ошалев, я расстегнул ей блузку и начал целовать грудь и соски. А она сидела и только прижимала мою голову к себе. И лишь когда моя рука полезла дальше вниз, Аня хриплым от желания голосом попросила:

– Сережа, милый, пожалуйста, не здесь, не сейчас, нам же еще рано это делать.

Все-таки я пришел в себя, отпустил девочку и помог ей застегнуть блузку:

– Анечка, прости меня, пожалуйста, я просто не могу сдержаться, это сильнее меня.

Она смотрела мудрым женским взглядом, которым, наверное, миллионы женщин смотрят на своих мужчин и который, очевидно, совсем не зависит от возраста.

– Сережа, я ведь вижу, что я тебе нравлюсь. Мне и самой очень хорошо, но мы же еще все-таки не взрослые, и нам пока не надо этого делать.

Что тут можно сказать, права Аня по всем пунктам. Мне надо учиться, завоевывать положение в обществе, чтобы хоть что-то сделать для страны, а я не могу справиться со своими гормонами. Мы еще погуляли с час, поговорили об учебе, об одноклассниках, о планах на будущее, а затем отправились в сторону дома, периодически целуясь уже по-настоящему: Анна оказалась хорошей ученицей.

Загорать с учебником около реки – не очень удачная идея. На пляжах и полянах вдоль реки лежали сотни загорающих, и среди них были, естественно, мои одноклассники, большинство из которых, сдав экзамены за восьмой класс, предавались блаженному ничегонеделанию.

Они подходили ко мне, звали поиграть в карты и в волейбол, обсуждали прелести загоравших тут же девчонок, подсмеивались над моей учебой… В общем, дело шло не очень.

Просидев до полудня и сходив домой пообедать, я решить позвонить Ире и напроситься готовиться к экзамену с ней. На удивление, она обрадовалась такому предложению, и через полчаса я уже был у нее. Надо признать, мы по-честному учили физику в течение пары часов. А в соседней комнате шел прием – мама Иры принимала гостей. Две знакомые журналистки из «Учительской газеты» приехали из Москвы посмотреть, как она устроилась на новом месте. Разумеется, Ирина мама повела гостей все осматривать.

– А тут комната моей дочери, где она сейчас готовится к экзамену со своим другом. – С этими словами она открыла дверь в комнату, где мы с Ирой лежали на диване и целовались.

Услышав голоса, мы резко отстранились друг от друга.

Надо признать, подруги у Ириной мамы классные. Одна, не обращая внимания на наши попытки привести себя в приличный вид, произнесла:

– Аля, какие красивые занавески!

Вторая, так же старательно не замечая попыток Иры одернуть юбку, похвалила:

– А вид из окна какой хороший!

И дамы нас покинули. Только мама, уходя, погрозила Ирке пальцем. Мне было не по себе, но Ира, казалось, даже в голову не брала подобное событие. Стоило закрыться дверям, как она вновь потянула меня на диван. Но у меня настроения на подобные шалости не было, и мы вновь начали повторять уже сто раз выученное.

Через час мама позвала нас полдничать. На этот раз мне казалось, что родители Иры уже знают обо мне все, чего я и сам о себе не знал. Больше всего их интересовало, для чего я сдал экстерном экзамены, ведь мог бы еще учиться два года в школе. А мама Иры сказала:

– Глядя на тебя, я бы не подумала, что ты должен пойти в девятый класс. Мальчик ты рослый, да и разговариваешь так – любой студент позавидует.

Она многозначительно посмотрела на дочь.

Папа же осторожно расспрашивал меня об обстановке в городе, о высказываниях горожан об отношении к работникам обкома партии, о том, что рассказывает моя мама. Причем делал это так ловко, что, будь на моем месте действительно шестнадцатилетний мальчишка, он ни за что не догадался бы, к чему этот разговор.

Попив чаю, мы с Ирой вновь уселись за книжки, но нашу подготовку прервало шумное вторжение в комнату молодой девушки.

– Это моя сестра Лена, – пояснила Ира. – А это Сергей, мы вместе поступаем на медфак и сейчас готовимся к физике.

Лена посмотрела на меня и что-то сказала по-английски Ире. Я, конечно, никогда не учил английский специально, но годы работы заставляли читать множество медицинской литературы на английском языке и общаться с массой иностранцев, поэтому для меня не было секретом, что сказала Лена. Она была удивлена, что ее бука-сестра так быстро сориентировалась в новом городе, да еще и познакомилась с симпатичным мальчиком. Я в ответ на том же языке сообщил, что сестра у Лены очень даже не бука и что вдвоем гораздо лучше готовиться к экзаменам. Но учебы уже не было. Лена оказалась такой болтушкой, что буквально не давала нам заниматься. Оказывается, она до этого года училась на факультете иностранных языков в Новосибирске, а теперь переводится в наш город, чтобы жить с родителями и продолжать учиться в местном пединституте.