Шрифт:
В тенистом углу что-то шевельнулось, и Мири подпрыгнула.
— Не волнуйся, это всего лишь пара вооруженных до зубов охранников грозного вида, — сказала Бритта, оглядываясь через плечо. — Стеффан приказал им везде следовать за мной. Думаю, он перегибает палку. Просто ему никак не забыть недавнего ужаса.
Слова Бритты продолжали звучать в голове у Мири и после того, как она поцеловала подругу, пожелала спокойной ночи и вернулась в покои девушек. «Ему никак не забыть». Никому не забыть. Лиана это предсказывала. Мири еще совсем недавно надеялась, что враждебности больше не будет — ведь все так очарованы босоногой принцессой. Глупая надежда. Ничто не изменилось для босоногих Данленда, и в скором времени по горе Эскель ударят подати.
Девушки встрепенулись, услышав, как Мири запирает дверь.
— Привет, девчонки. Давно у нас не было салонного вечера, — сказала Мири. — А не устроить ли нам его прямо сейчас?
Она призналась, что является автором большей части «Жалобы горянки», и пересказала некоторые опасные разговоры, которые велись в салоне Сиселы. Пока она говорила, Кэтар бегала к двери три раза, проверяла, заперта ли.
— Мятежники проиграли, — сказала Бена. — Бритта и Стеффан поженились. Все закончилось.
Мири покачала головой:
— Идея — как огонь подо льдом. Можно попытаться загасить огонь, но таяние уже началось.
— Ну и кто состряпал этот афоризм? — спросила Фрид. — Дотер?
— Хм, нет, — ответила Мири. — Всего лишь я.
— Что ж, очень мило, — прищурившись, изрекла Фрид. — Но я не понимаю, зачем разводить огонь подо льдом. И высказывания Дотер гораздо короче.
— В любом случае, — продолжала Мири, — идеи вырвались на волю, и людям их не забыть. Если ничего не изменится, народ вернется к насилию. В дворцовой библиотеке я прочла про хартии — свод законов, защищающих права людей. Мы могли бы написать хартию в защиту простолюдинов, а Кэтар представила бы ее перед собранием делегатов и королем…
— Тебе чем-то помешала моя голова, Мири? — осведомилась Кэтар. — Если она не слетит с плеч, то, самое меньшее, меня вышвырнут из делегатов, и тогда у Эскеля вообще не останется никаких шансов на справедливость. Делегаты все господа, они не станут голосовать против себя.
— А никто, кроме господ, не имеет права создавать новые законы, — сказала Мири. — Невозможная ситуация! Мы единственные господа, которые еще совсем недавно были простолюдинами и понимают босоногих. Наш долг — добиться перемен. Если мы будем убедительны, делегаты согласятся ради блага страны — простолюдинов и господ в равной степени.
— Даже если бы я считала, что у нас есть шанс, все равно это невозможно, — сказала Кэтар. — Любой новый закон должен получить поддержку кого-то из придворных.
Мири даже не подозревала о таком условии. Она совсем сникла.
— Уверена, что Бритта сделает это для нас, — сказала Эса.
Мири покачала головой:
— Она лишилась титула одновременно с родителями, и король сказал, что не вернет ей статус. Мне кажется, он понимает, что народу нравится называть ее принцессой-простолюдинкой.
— Тогда, может, принц Стеффан заступится? — спросила Эса.
— Не имеет права, — ответила Кэтар. — Король и наследный принц контролируют работу собрания и не могут поддерживать новые законы.
Мири все еще не сняла студенческую мантию. Ее пальцы нащупали вышитую на груди эмблему: корону и открытую дверь. Знак королевы.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
На следующий день время в Замке Королевы тянулось мучительно долго, солнце медленно ползло по небу, а ученый магистр жужжал что-то у доски, как летняя пчела. Как только занятия кончились, Мири вскочила и выбежала за дверь, сжимая в руке первый вариант хартии, над которым девушки трудились всю ночь до самого рассвета. Но при свете дня ей показалось, что они замахнулись слишком высоко. Прежде всего, делегаты ни за что не согласятся проголосовать за отмену всех титулов.
«Но возможно, они пойдут на уступку в вопросе владения землей…»
Держа курс прямо на горячий желтый закат, Мири была переполнена мыслями, поэтому заметила Тимона, только когда он окликнул ее.
Он поджидал ее на их обычном месте, на углу возле дворца, спрятав руки в карманы.
— Ты уже несколько недель не появляешься на занятиях, — сказала Мири. — Но, полагаю, закончить еще раз первый курс никогда не входило в твои планы.
Он согласно кивнул.
— Ты знал насчет Бритты, — продолжила Мири. — Ты знал, что она послужит искрой, из которой разгорится революция, и ты использовал меня, чтобы донести ее историю людям — пусть даже только часть ее истории, где она выставлена в самом невыгодном свете. Жаль, что ты познакомился со мной, а не с Лианой. Вот кто с огромным удовольствием написал бы листовку, проклинающую Бритту.