Шрифт:
И они засмеялись вместе, потом к ним присоединились еще двое перволеток. Изоляция Эндера закончилась. Война же только начиналась.
Глава 6. УГОЩЕНИЕ ВЕЛИКАНА
— Нас уже постигали разочарования. Не раз мы по нескольку лет терпеливо надеялись на того, кто в конце концов не выдерживал. Эндер хорош тем, что полон решимости быть списанным с самого начала.
— Ну?
— Разве ты не видишь, что происходит? Он увяз в этой игре на смирение, в этом Угощении Великана. Ты ни разу не упоминал о том, что мальчишка склонен к самоубийству.
— Они все на время увязают в этой игре.
— Но Эндер не может расстаться с ней. Как Пинуэль.
— Любой из них хоть раз становится похожим на Пинуэля, но Пинуэль был единственным, кто покончил с собой. И я не думаю, что это было хоть как-то связано с Угощением Великана.
— Ты готов поспорить на мою жизнь. Но посмотри, насколько он преуспел в своей группе.
— Вы же знаете, что в этом не его вина.
— Его или не его — мне это безразлично. Он разлагает группу. Им полагалось сплотиться, но там, где он — там расселина в милю шириной.
— В любом случае я не планирую слишком долго держать его в этой группе.
— Значит, тебе придется изменить планы. Эта группа больна, и он — причина болезни. Он останется до тех пор, пока не наступит выздоровление.
— Причиной болезни являюсь я. Я хотел изолировать его, и это получилось.
— Дай ему время. Посмотрим, что он сможет сделать.
— У нас нет времени.
— У нас нет времени гнать вперед ребенка, который может с одинаковым успехом оказаться как военным гением, так и монстром.
— Это приказ?
— Запись как всегда включена, твоя задница прикрыта, пошел к черту.
— Если это приказ, тогда я…
— Это приказ. Держи его там, где он есть, до тех пор, пока мы не увидим, как он уладит дела в группе. Благодаря тебе я наживаю язвы, Грэфф.
— Вы не наживали бы язв, если бы оставили школу мне, а сами заботились бы о флоте.
— Флоту нужен боевой главнокомандующий. Пока ты это мне даешь, заботиться больше не о чем.
Неуклюже цепляясь за поручни, идущие вдоль стены, словно дети, впервые попавшие в плавательный бассейн, они гуськом проникли в боевой зал. Невесомость пугала и мешала сориентироваться. Вскоре они поняли, что будет лучше, если вообще не пользоваться ногами.
Вдобавок мешали костюмы. Было трудно совершать аккуратные движения, так как костюмы чуть медленнее прогибались и оказывали чуть большее сопротивление, чем любая из одежды, которую они когда-либо носили.
Эндер вцепился в поручень и согнул ноги в коленях. Он заметил, что обладая инерционностью, костюм вместе с тем усиливает движение. Ноги костюма тяжело было сдвинуть с места, но зато они продолжали двигаться и, довольно быстро, уже после того, как мышцы ног прекращали работу. «Какое-то время я буду неповоротливым, но лучше бы поскорее начать».
И, продолжая сжимать поручень, он сильно оттолкнулся ногами.
Почти мгновенно его перевернуло, собственные ноги промчались у него над головой, и он плашмя спиной ударился о стену. Рикошет от стены, видимо, был сильнее, и его руки, не удержавшись, сорвались с поручня. Снова и снова переворачиваясь, он полетел через зал.
В течение нескольких тошнотворных мгновений он пытался сохранить свое старое представление о том, где находится низ, а где верх, и его тело, желая выправиться, искало несуществующую силу тяготения. Затем он заставил себя изменить подход.
Он мчался по направлению к стене. Стена и есть низ. И сразу же он обрел контроль над собой. Он не летел, он падал. Это было как при нырянии. Теперь он мог приготовиться к встрече с поверхностью.
«Я двигаюсь слишком быстро для того, чтобы схватиться за поручень и удержаться, но я могу смягчить удар, я могу отлететь под углом, если при ударе повернусь и воспользуюсь ногами».
Вышло не совсем так, как он ожидал. Он действительно отскочил под углом, но угол оказался не тем, на который он рассчитывал. У него не было времени разбираться, в чем заключалась ошибка. Мгновение спустя он врезался в другую стену, на этот раз даже не успев приготовиться к удару, но при этом случайно обнаружил, как контролировать угол отскока при помощи ног. Теперь он планировал через зал по направлению к остальным ребятам, все так же продолжавшим липнуть к стене. Скорость упала настолько, что сейчас он смог бы ухватиться за поручень. По отношению к остальным он был развернут под каким-то совершенно невообразимым углом, но вновь, как и до этого, его восприятие пространства изменилось после того, как он смог внушить себе, что ребята лежат на дне, а не висят на стене, и значит, он перевернут вверх тормашками не больше, чем все остальные.
— Ты что, пытаешься угробить себя? — спросил Шэн.
— Попробуй сам, — сказал Эндер. — Костюм защищает от ударов, а отскоками можно управлять с помощью ног. — Он изобразил ногами, как это делать.
Шэн помотал головой — он вовсе не собирался выкидывать такие дурацкие коленца. Но кто-то уже летел от стены. Он двигался не так быстро, как начавший с кувырка Эндер, но с весьма приличной скоростью. Эндеру даже не надо было видеть его лица, чтобы знать, что это Бернард. И тут же, следом, стартовал лучший друг Бернарда, Алаи.
Эндер наблюдал, как они пересекают гигантское помещение. Бернард барахтался, пытаясь выправить свое положение по отношению к тому, что он считал полом. Алаи подчинился движению и готовился к отскоку от стены. «Вовсе не удивительно, что Бернард сломал в челноке руку, — подумал Эндер. — Он слишком напряжен в полете, он паникует». Эндер запомнил это для будущего использования.
И еще информация: Алаи оттолкнулся не в том направлении, куда Бернард. Он нацелился в угол зала. Постепенно их пути расходились, и если Бернард со скрежетом врезался и отлетел от стены, то Алаи выполнил около угла скользящий тройной отскок от трех стен, что позволило ему сохранить большую часть скорости и продолжить полет в совершенно неожиданном направлении. Алаи издал торжествующий вопль и заулюлюкал. Ему ответили наблюдавшие за ним ребята. Некоторые из них забыли, что находятся в невесомости и отпустили поручни, чтобы захлопать в ладоши. Теперь, махая руками и пытаясь плыть, они медленно дрейфовали в различных направлениях.
«Сложная задача, — подумал Эндер. — Что можно будет сделать, если зависнешь вдали от стены? Там не от чего оттолкнуться».
Ему тут же захотелось сознательно оказаться в таком положении и попытаться найти ответ путем проб и ошибок. Но он видел других, их тщетные усилия взять ситуацию под контроль, и не представлял, что еще кроме того, что они уже испробовали, смог бы предпринять сам.
Удерживаясь одной рукой за стену, другой он рассеянно поиграл пистолетом, закрепленным на груди чуть ниже плеча. Затем, вспомнив о ручных ракетах, которые иногда использовали морские пехотинцы, идущие на абордаж вражеских станций, он достал и осмотрел пистолет. У себя в комнате он уже нажимал на все кнопки, но тогда пистолет не работал. Возможно он заработает здесь, в зале для тренировочных боев. На пистолете не было никаких указателей, никаких пометок около кнопок. Куда надо нажимать, чтобы выстрелить, он знал. Как и почти все дети, он играл с моделями лазерных пистолетов чуть ли не с пеленок. На рукоятке были две кнопки, которые он легко мог достать большим пальцем. Еще несколькими кнопками, расположенными на нижней стороне рукоятки, практически нельзя было воспользоваться, не прибегая к помощи второй руки. Очевидно, что первые две кнопки предназначались для регулярного использования.