Даймитри принялся изучать список.

— Все совершенно верно, насколько я могу судить, вплоть до того времени, когда я ушел из холла.

— Я полагаю, вы видели, что произошло между лордом Робертом и его племянником, мистером Дональдом Поттером, у подножия лестницы?

— Нельзя сказать, что там что-то произошло. Они не разговаривали.

— У вас не сложилось впечатления, что они стремятся избежать друг друга?

— Мистер Аллейн, мы уже обсудили с вами необходимость быть осторожными. Конечно, я понимаю, что в данном случае вопрос очень серьезный. Да. У меня сложилось именно такое впечатление.

— Хорошо. Перед тем как уйти в бар, вы заметили, что миссис Холкат-Хэккет, капитан Уизерс, мистер Поттер и сэр Даниэль Дэвидсон покинули дом поодиночке и именно в этой последовательности, не так ли?

— Да.

— Вы знакомы с капитаном Уизерсом?

— Вы хотите знать, не пользовался ли он услугами моей фирмы? Нет. Я подозреваю, что он не устраивает приемов.

— Кто первым ушел из бара, вы или сэр Герберт?

— Я действительно не помню. Я не так долго пробыл в баре.

— Куда вы направились потом?

— Я уже едва держался на ногах. Я проверил, все ли мои люди были на своих местах, а потом слуга принес мне легкий ужин к дворецкому в буфетную, которую я использовал под свой офис.

— Сколько времени прошло с момента ухода лорда Роберта?

— Я не знаю. Не очень много.

— Франсуа оставался с вами в буфетной?

— Конечно, нет.

— Кто-нибудь входил, пока вы были там?

— Не помню.

— Если, по зрелом размышлении, вы вспомните какого-нибудь свидетеля вашего одинокого ужина, вы поможете нам в нашей работе и избавите себя от дальнейших неприятностей.

— Я не понимаю вас. Вы что, хотите установить мое алиби на момент этого чрезвычайно прискорбного происшествия? По-моему, совершенно очевидно, что я не мог одновременно находиться в такси с лордом Робертом Госпеллом и в буфете Марсдон-Хауса.

— Почему вы решили, что преступление было совершено именно в тот короткий интервал времени, пока вы были в буфете?

— Тогда или позже, это одно и то же. И все же я попытаюсь помочь вам, инспектор. Я попробую вспомнить, не видел ли кто меня в комнате дворецкого.

— Благодарю вас. Насколько мне известно, вы были на концерте Сирмионского квартета в Констанс-стрит-холле 3 июня?

Вслед за этим вопросом Аллейна в комнате установилась глубокая тишина, которую нарушало лишь тиканье настольных часов. Неожиданно Аллейна посетила странная мысль. Ему стало казаться, что в комнате находятся четверо часов: Фокс, Даймитри, он сам и этот маленький пульсирующий механизм, стоящий на письменном столе.

Наконец Даймитри ответил:

— Да, я был на этом концерте. Я очень люблю музыку Баха.

— Вы, случайно, не видели там лорда Роберта?

Казалось, что крышка тех часов, которыми был Даймитри, неожиданно поднялась, и взору открылся лихорадочно работающий мозг. Должен он сказать да? Или нет?

— Я пытаюсь вспомнить. Мне кажется, я действительно припоминаю, что его светлость тоже был там.

— Вы совершенно правы, Даймитри. Он сидел недалеко от вас.

— Я мало обращаю внимания на окружающих, когда слушаю прекрасную музыку.

— Вы вернули сумочку миссис Холкат-Хэккет?

У Даймитри вырвалось резкое восклицание. Карандаш Фокса резко дернулся, проведя черту через всю записную книжку. Даймитри вытащил левую руку из кармана и уставился на свои пальцы. Три капельки крови упали на его полосатые брюки.

— У вас рука в крови, мистер Даймитри, — заметил Аллейн.

— Я сломал свой монокль, — сказал Даймитри.

— Вы сильно порезались? Фокс, моя аптечка в шкафу. По-моему, там есть вата и пластырь.

— Не нужно, — сказал Даймитри. — Ничего страшного.

Он обмотал свой тонкий шелковый носовой платок вокруг пальцев и прижал их к груди. Его лицо было белым, как мел.

— Вид крови всегда крайне неприятно действует на меня, — пояснил он.

— Я настаиваю, чтобы вы позволили мне перебинтовать вам руку, — сказал Аллейн.

Даймитри ничего не ответил. Фокс принес йод, вату и пластырь. Аллейн размотал платок. Два пальца были порезаны и сильно кровоточили. Пока Аллейн обрабатывал рану, Даймитри сидел с закрытыми глазами. Его рука была холодной и влажной.