Они поднялись к поясу высокогорных лугов, где два года назад Базил и Пурпурно-Зеленый дрались на дуэли из-за драконихи. Пурпурно-Зеленый впал в мрачное молчание.

Оглянувшись вокруг, повсюду сквозь деревья можно было видеть берега Арго. Река прихотливо изгибалась по высокогорью к востоку. На юге взгляду открывалась широкая долина Далхаузи. Там реки Далли и Туала встречались под зеленым покровом Валурского леса — имя, пришедшее из древних легенд. В этом лесу великие короли Золотого Вероната имели обыкновение охотиться: днем — на кабанов, а ночью — на женщин.

Сосновый лес поредел, уступая место ольхе, березе, горному буку и гикори. Солнце проникало сквозь листья, и бродить под здешними деревьями было приятным занятием. После весьма прохладных сумерек сосновой чащи беглецы обрадовались, увидев небо. Вскоре, еще до того как наступила ночь, Релкин заметил что-то, мелькнувшее на фоне неба над центральной Туниной. Он издал громкий крик и показал рукой, драконы вытянули свои длинные шеи и уставились в том направлении.

— Это не она, — сказал Пурпурно-Зеленый, — чересчур маленькая.

Наступило молчание. Затем заговорил Базил:

— Это Бранер, маленький мальчик. Мой.

— Он хорошо летит для малыша, чей папаша — бескрылый дракон.

— Конечно же. В этом он далеко опережает своего старика. М-м-м. Интересно, умеет ли он плавать?

— Вряд ли, ведь они жили в Драконьем гнезде. Там нет воды для плавания; она вся превратилась в лед.

Летящий дракон сделал вираж над лесом и растворился во мраке. Драконы окаменели на месте, только их глаза напряженно следили за точкой во мраке, где они только что видели бронзовое тело Бранера.

Релкин занялся костром. У него была горсть диких брюкв, дюжина полуспелых ярко-красных плодов. Он поджарил их на углях. Плоды были горькие, но съедобные, и это было все, что у них оставалось. Парень прожевал несколько штук перед тем, как улечься спать. В желудке у него закрутило и заныло, но драконир, не обращая на это внимания, вскоре заснул.

Драконы крадучись добрались до печеных клубней и попробовали на зуб.

— Отвратительно, — пробормотал Пурпурно-Зеленый, — Именно это я и подумал. Мальчик не сказал, что они годятся для еды, он лишь заметил, что их можно есть.

— Но не мне, дракону.

— Мы скоро найдем еду. Дракониха все еще здесь.

Драконы долго сидели в ночи без сна, их желудки свело от голода, но сердца согревала мысль о том, что дракониха близко. Противоречивые чувства горели в обоих больших драконьих сердцах.

Только два года тому назад они боролись за эту самку. Теперь, получив опыт целого года службы в легионе, Пурпурно-Зеленый понял, почему Базил неминуемо должен был тогда победить. Теперь дикарь тоже знал, как действовать мечом дракона.

— Если бы мы вновь схватились в бою за зеленую Высокие Крылья, тебе бы не удалось так легко одолеть меня, мой друг Хвостолом.

Базил хмыкнул:

— Ты овладел искусством биться мечом дракона, мой дикий друг. И ты очень силен. — Кожистоспинник был большим дипломатом.

Пурпурно-Зеленый в свою очередь тоже хмыкнул:

— Я видел, как ты побил Буртонга, Хвостолом. Буртонг был слишком быстр для меня; он почти такой же быстрый, как ты.

— Клянусь дыханием древних, это правда.

— Но ты победил не только из-за хорошего владения мечом. Я помню и удар кулака. Базил присвистнул:

— Ты пытался укусить меня за шею. У меня не осталось выбора.

Пурпурно-Зеленый грубо захохотал, и этот звук отозвался в ночном воздухе и заставил всех зверей в округе в удивлении поднять головы. Несколько койотов почуяли запах драконов и печеной брюквы, они сели и провыли эти новости окружающему их миру.

Им ответили волки в отдаленных лесах Тунины, сначала одна стая совсем близко, потом другая, побольше, издалека. Какое-то время казалось, что эхо от их воя распространилось по ночному небу, предупреждая всех, кто мог услышать, что ужасные создания древнего мира живут теперь повсюду.

В конце концов вой замер. Ветер прошелся по ветвям деревьев, и блестящий серебряный полумесяц молодой луны поднялся на западе. Драконы вздрогнули и заворочались в беспокойном сне.

Релкин проснулся на рассвете, развел костер и сварил оставшуюся брюкву. Было неприятно начинать день с такого завтрака, но что-то — это лучше, чем ничего, особенно после полуголодного существования в последние несколько дней.

Они вновь отправились в путь, теперь уже в направлении к западу, обходя вершину горы Ульмо, чтобы затем повернуть к ее юго-восточным отрогам. В дороге у Релкина появилось чувство, что за ним следят. Он часто оборачивался, но никого не заметил. Это было жуткое чувство, и оно не покидало парня. Он поделился своими подозрениями, и с этой минуты все трое стали поминутно оглядываться вокруг.