Парни помогли мне подняться с земли, и усадили на широкую скамью у гаража.

– Посиди пока, сейчас свечки вкрутим и отвезём тебя!
– видеть реально обеспокоенного Вована приходилось исключительно мало, а тут он сразу посерьёзнел, постоянно кидал на меня тревожные взгляды. Меня и самого предельно озадачил происшедший сейчас со мной приступ - неужели я чем-то неслабо болен?

Минут через десять меня высадили около калитки, хотели проводить до двери, но я отказался, нечего пугать родителей. Отлежусь, всё будет нормально. Вошёл в дом и завалился на свою койку, состояние как после долгой и изнуряющей болезни, лишний раз пошевелиться в тягость. Заметил про себя, что дома никого, что было очень странно. По воскресениям родители крайне редко выходили за ограду, занимаясь домашними делами, по гостям тоже не шастали. А тут оба куда-то запропастились. Так размышляя, и уснул.

Проснулся под вечер, встал, обошёл весь дом - никого. Да что же это такое, я уже начал переживать за своих "предков". Уселся на лавочку во дворе и со смаком закурил сигарету, слушая рёв коровы и ругань соседки - рогатая тварь ни в какую не хотела заходить в сарай, вернувшись из общего стада, в котором прошлялась весь день. Хорошо, хоть мы скотину не держали, ну, куры конечно, не в счёт, те сами по себе, у них свои дела.

– Как ты себя чувствуешь?
– спросил отец, они с матерью входили в калитку, направив тревожные взгляды на меня.

– Нормально!
– пожал я плечами.
– А что такое? Где вы были?

По лицу отца скользнула мрачная тень:

– Пошли в дом!

Заметил странный серый пепел в волосах матери, та посмотрела на меня, и я отметил, что такого взгляда как сейчас, раньше у нее не видел, полностью сосредоточенный и напряжённый, неженский взор.

– Так где вы были?
– спросил у отца, когда мы вошли в дом.

– В гостях, - отрезал тот таким тоном, что я сразу понял, что ему не до разговоров.

Со двора внезапно раздался звук автомобильного сигнала, меня поразило то как отреагировала на это мать - она очень быстро встала рядом с окном и слегка высунулась, посмотрев наружу, затем на отца. Мне даже показалось на мгновение, что её глаза стали полностью чёрными, вместе с белками.

– Тихо, Люда, всё хорошо, - успокаивающе произнёс батя.
– Это Лёшкины друзья.
– Он перенёс взгляд на меня.
– Иди, ждут ведь.

– Какие-то вы странные сегодня!
– сказал я родителям, и вышел во двор.

А на улице стояла синяя "копейка", вокруг неё братья Лаптевы и Саня, рядом с ними их подружки, о чём-то тихо треплются, попыхивая огоньками сигарет.

– Ну что ты, как самочувствие?
– заботливо спросил Санька.

– Да нормально, - скривился я, не люблю, когда обо мне слишком много пекутся.
– Отлежался, всё в норме.

– Тебе Оля привет передаёт!
– загадочно улыбнулся Вовка.

– Да?
– а на душе прямо весна наступила, и под ложечкой засвербело сладостное чувство, я был реально рад известию.
– Это хорошо! И ей тоже передавайте.

– Передадим!
– Любка озорно блеснула глазами.
– В лучшем виде!

– Ладно, мы поедем, - сказал Виталик, усаживаясь за руль.
– Дела...

Попрощался с ребятами, и "жигулёнок" взревев движком, покатился по улице.

А дома родители, как ни в чём ни бывало смотрели телевизор, сидя на диване, какое-то американское кино, попивая чай из больших кружек.

– Я тебе рабочую одежду постирала, - совершенно обыденным тоном сообщила мать, от недавней напряжённости не осталось и следа.
– И кепку новую возьмёшь.

– Спасибо, мам!
– буркнул я и ушёл к себе в комнату, где включил на магнитофоне Цоя.

"Группа крови на рукаве.

Мой порядковый номер на рукаве..."

Что же с родителями случилось сегодня, не пойму? Странные очень, как роботы какие-то... Осторожно выглянул из комнаты - те так и смотрят телек, только мать успела укутаться в плед.

Понедельник не задался с утра - накосили бункер зерна, стали выгружать в самосвал и у нас "полетел" подшипник выгрузного шнека.

– Кабздец!
– дядя Петя вложил в это слово всю душу, он стоял на подножке комбайна, сжав кулаки.
– Просто кабздец.

– Чего делать -то будем?
– спросил я у него, понимая, что вдвоём в поле нам не справиться с этой проблемой.

– Что - что?
– заорал тот, вылупив глаза.
– Ведром черпать, лезь в бункер, нагребай и мне подавай.

Пришлось мне взять ведро и выполнять его команду. Бункер у "Енисея" большой, две тонны, против полторы "Нивовского". И это преимущество встало у нас сейчас поперёк горла, в переносном смысле, естественно. Но торопиться особо некуда, агроном умчался уже на "УАЗике" в мастерские искать подшипник, да и прихватить слесарей в помощь, в запасе время много ещё.