Старый помещик умолк. Страшным было его пророчество. Никто из крестьян не проронил ни слова.

— Ну, Григорий, помаленьку трогай. Прощавайте, крестьяне. Прощавай, земля родная.

Лавиной хлынули жители села в дом помещичий, во флигели, в амбары, сараи. Хватали, хватали, хватали всё, что осталось, что попадалось под руку, вырывали друг у друга, рвали, ломали, били в лицо, кусали за руки, тяжело дышали, хрипели и визжали…

При грабеже помещичьего белья, одежды, Петьке достались большие зелёные штаны, такие большие, что он утонул в них.

Вечером, перед сном, Алексей спросил Галю: — ты чего к помещикам ходила?

— Прощалась с ними.

— Прощалась? — удивился Алексей. — Они тебе родня? Они твои враги! Они эксплуататоры!

— Они, Лёша, такие же люди, как и мы. Они рождаются и умирают, болеют и страдают. У них свои заботы. Я жила среди них и знаю, что это за народ такой. Мы в их глазах простой люд, а они в глазах таких как ты — эксплуататоры.

— Я бы их вот этой одной рукой всех передушил!

— «Люди холопского звания сущие псы иногда…», — вырвалось из уст Гали.

— Что ты сказала? Что ты ска-за-ла..? Я пёс? Пёс?

— Но ты и не холоп! Ты вольный человек. Сегодня ты здесь, завтра — там, послезавтра — в ином месте. Какой же холоп?

— А ты, ты не холопка? Ты служанка, работница у панов!

— Что с того? Сегодня работница, завтра свободная. Не всё ли равно, где, у кого и как кусок хлеба зарабатывать?

Алексей вышел из хаты и долго не возвращался. Галя, устав ждать его, легла в постель одна.

Небольшой уездный центр на берегу полноводной спокойной и величавой реки, отдалённый от крупных городов, жил патриархальной тихой и сытой жизнью. Всего было вдоволь.

Никаких предпосылок для появления большевиков в городе не было. Но они, непрошенные, появились. Навязали горожанам свой режим и пролили реки крови безвинных жертв. Они грабили и расстреливали дворян, местное купечество и раскулачивали богатых, зажиточных крестьян.

Однако недолго большевики удержались в городе. Наступали австро-германские войска. Город оказался под угрозой окружения, и большевики спешно отступили. С их уходом возобновили свою деятельность ранее действовавшие учреждения. В уезде начались грабежи и репрессии.

Интервенты, оккупировавшие уезд, навели свой, немецкий, порядок. Возвратили помещикам конфискованные земли, арестовали активных борцов за установление советской власти, которые не успели уйти с большевиками. В городе, в сёлах, слободах и хуторах стало тихо и безопасно. В степи, на дорогах ни стрельбы, ни грабежей, ни конокрадства.

И всё же жителям уезда чего-то не хватало. Крестьяне откликнулись на призыв большевиков начать борьбу с оккупантами. Возникло партизанское движение. Изо дня в день оно росло, крепло и дезорганизовывало тылы интервентов. В городе развернулась вооружённая борьба против захватчиков.

Оккупанты отступили. С их уходом на окраинах города с наступлением темноты, прозвучали первые выстрелы. Потом стрелять стали чаще и в дневное время, и в самом городе. Для наведения порядка в городе и на его окраинах офицеры и юнкера создали офицерский отряд.

В то время ни одна из властей долго не держалась. В город вернулись красные, и вновь пролилась кровь захваченных ими контрреволюционеров.

Белоказаки выгнали красных и в ответ на красный террор устроили свой террор: расстреливали коммунистов и им сочувствующих.

Рос бандитизм, разрастался и поражал одну волость за другой. Десятки банд действовали в уезде. На некоторые сёла в течение суток совершалось по несколько налётов.

Алексей Данилкин, возвращаясь с луга домой, на котором он косил сочную траву на зиму своим бурёнкам, встретил Якова Осыку.

— Здорово, Яша!

— Здорово!

— Сможешь ты обойти ребят и попросить прийти их сегодня под вечер в лес?

— Конечно, смогу. А спросят: «Зачем?»

— Скажи: «Дело есть». Только пусть идут не сразу все, а по одному, по два. Да удочки с собой прихватят.

— На рыбалку, что ли?

— Нет, не на рыбалку. На месте объясню. Я буду ждать вас там.

— Ну, хорошо, жди.

Под вечер, взяв удочки, Алексей сказал Гале, что пойдёт порыбачит. Может, что и поймает.

Друзья Алексея, как он и просил, с удочками, по одному, по два пришли в лес.

Они зашли в лес, отыскали небольшую поляну и сели полукругом.

— Вот, что, друзья мои, — обратился к ним Алексей. — Я просил вас прийти сюда, чтобы поговорить на серьёзную тему. Вы сами видите, что творится в уезде. Мирная жизнь кончилась. То красные приходят, то белые, то австрияки, то германцы, то одна за другой банды разные. Они врываются в наши села, в наши дома, грабят и разоряют наши хозяйства. Мы не можем и не должны дальше терпеть это. Нам надо дать им решительный отпор. Защитить себя, наших детей и жён, наших матерей и стариков. Наши хозяйства, наконец.