— Не нами это заведено. Так всегда было, так всегда и будет. От Бога это.

— Нет! — твёрдо сказал Алексей, — не будет! — Он встал, подошёл к окну, отодвинул занавеску, комната озарилась оранжевым светом вечернего солнца. — Нет, Галя, не будет. Земля — крестьянам, фабрики и заводы — рабочим!

— Ты, Алексей, над Богом хочешь стать. Нет, Лёша, так не бывает. Это всё гордость твоя. Высоко подняться хочешь. Как на шахты стал ходить, совсем переменился. А обо мне ты подумал? Вот о нём, о сыне, подумал? Не накличь беду на себя, да на нас! На всех!

После известных событий 9 января 1905 года в Петербурге в уездном городе Юга России начала действовать подпольная социал-демократическая группа. Она поддерживала связь с центральным комитетом и получала от него пропагандистскую литературу. Местные социал-демократы писали листовки, распространяли их в окрестных селах, призывая крестьян к захвату помещичьих земель. Под влиянием этой пропаганды в волостях уезда усиливались волнения.

Тем временем подрастал у деда Тихона внук Петька. Любил дед внука. Очень любил. И внук деда любил. Следовал за ним по пятам, куда бы дед ни шёл. А дед приобщал внука к сельскому хозяйству и часто говаривал ему:

— Люби землю, внучок. Земля, внучок, наша кормилица, наша жизнь.

Приближался 1914 год. Все великие державы спешно вооружались. Германия опережала Францию, Россию и другие страны. Надвигалась неизбежность мировой войны. Россия не желала войны, но судьбе было угодно втянуть её в военные действия.

После обнародования Манифеста Российского императора Николая II, который был врагом всякой войны вообще, а войны с Германией в особенности, жребий был брошен, и от берегов Тихого океана до северных морей двинулась русская рать к западным границам империи.

Однако уже первые месяцы войны обнаружили недостатки русского военного снабжения. Германская армия значительно превосходила в артиллерии, пулемётах и в снабжении боевыми припасами. И всё же к весне 1915 года русские войска, сражавшиеся на австрийском фронте, дошли до Кракова, но в конце апреля военная ситуация резко изменилась к худшему. Австро-германская армия, собрав огромные силы и подавляющее количество артиллерии, перешла в наступление. Началось тяжёлое отступление русской армии.

К лету 1916 года русский солдат был уже утомлён войной. И тем не менее русская армия была всё ещё крепка и боеспособна.

С каждым годом затянувшейся войны положение селян ухудшалось. Много мужиков ушло на фронт, хозяйства без крепких мужицких рук постепенно стали разоряться, нищать. Цены на товары первой необходимости росли, росло недовольство крестьян.

Первые слухи о Февральской революции в Петрограде в село пришли из города в начале весны 1917 года. В городе и сёлах состоялись митинги. Алексей с друзьями, оставшись безработными, присутствовали на всех митингах, выступлениях активистов и пропагандистов, жадно вслушивались в их зажигательные речи и готовы были брать в руки оружие, которого у них не было.

Крестьяне начали захватывать и делить помещичьи земли. С каждым новым днём, как во хмелю, ещё бессмысленнее, ещё беспощаднее грабить, громить, крушить, жечь все помещичьи хозяйства: дома, флигели, амбары, фруктовые сады — всё, что могло бы потом пригодиться самим.

Но сейчас об этом никто не думал. Безнаказанный разбой пьянил. Активисты науськивали уничтожать всё, чтобы уехавшая из села помещичья семья в село более не возвратилась, если же и вернётся, пусть увидит, что им ничего не осталось.

Утром по селу разнёсся слух: помещичья семья уезжает. И ближние, и дальние крестьяне пришли к их большому дому и стали полукругом поодаль от него. Смотрели молча. В глазах одних горело любопытство, других — злорадство, третьих — внутренний испуг.

Гружёные чемоданами, сумками, узлами, баулами телеги уже готовы были отправиться в путь, как вдруг, Галя вышла из толпы крестьян, подошла к старому помещику и поклонившись ему сказала: «Простите нас, простите…»

— Бог простит, дочка! Мы тебя помним. Ты была у нас самой прилежной, самой опрятной работницей. Мы верили тебе, и доверяли во всём.

— Куда же вы теперь? — губы Гали дрогнули. — Куда?

— На край земли. Сюда нам возврата нет. Я уже стар, хотелось бы покоиться здесь, в этой земле, да не судьба. А они, — помещик показал на членов своей большой семьи, — они молодые, они везде приживутся.

— Прощайте, — прошептала Галя, на её глаза навернулись слезы. — Прощайте, храни Вас Бог.

— Ну, — обратился помещик к крестьянам, — мы уезжаем. Мы уезжаем. Вы рвётесь к нашим землям, к нашим домам, к нашему хозяйству, к нашему добру. Ещё пыль от телег не уляжется, как вы кинетесь громить, крушить, грабить всё то, что могло бы пригодиться вам. Да не таковы вы! Вы всё снесёте, сметёте, как смерч. А потом кинетесь друг не друга! Тащить, грабить, отнимать, убивать. Нет. Теперь на земле этой покоя не будет никогда. Она будет полита вашей же кровью и будет стонать от боли, но вы не расслышите боль земли, потому что вас всех превратят в её рабов. И пришедшая к вам голь и нищета будет командовать вами и издеваться над вами. Небо вам с овчинку покажется, солнце багровым будет от крика, стона и плача ваших жён и детей. И гинуть вы будете, где попало, так что и на кладбище вам места не найдётся.