Основная цель наших военных действий на Балтике – охрана наших собственных балтийских портов и нашей балтийской торговли – была полностью достигнута в результате смелых и агрессивных действий наших легких сил. Наши крейсера «Лейпциг», «Эмден» и «Кёльн», совместно с патрульными катерами и минными заградителями, сыграли важную роль при захвате принадлежавших русским островов Эзель и Даго на Балтике. Полный контроль над балтийской акваторией мы осуществляли вплоть до выхода из войны Финляндии и отступления нашей сухопутной армии в конце 1944 года.

Балтика была не единственным новым морским театром военных действий, который мы получили вследствие войны с Россией: Черное море на востоке и Северный Ледовитый океан на севере были водами, которые нам также приходилось усеивать минами и торпедами и оглашать взрывами снарядов и бомб.

На Черном море русские располагали линкором, несколькими крейсерами и большим количеством миноносцев и торпедных катеров. Силы, которые наша союзница Румыния могла им противопоставить, были незначительны, и поддержка нашего флота была им крайне необходима. Мы установили береговые батареи в ключевых местах румынского побережья, а кроме этого, направили туда значительное количество небольших подводных лодок, торпедных катеров и минных тральщиков. Эти плавсредства были доставлены из Германии частично по автобанам, а остальные – водным путем по Дунаю. Это импровизированное и весьма остроумное предприятие стало результатом прекрасного взаимодействия между различными ведомствами, государственными чиновниками и гражданскими предприятиями.

Третий морской театр военных действий против России – воды и моря Северного Ледовитого океана – должен был стать местом проведения операций большой значимости. В этих операциях базы, которые мы получили в Норвегии, имели для нас неоценимое значение. Я хотел было предпринять оккупацию порта Полярный на побережье неподалеку от Мурманска, но у нас не хватало сил для такого предприятия. Поэтому мы могли действовать против советских военно-морских сил в Арктике, а также против конвоев союзников, которые вскоре стали массово поставлять военные материалы в Россию, только с наших баз в Северной Норвегии. Но даже в таких обстоятельствах наши военно-морские и воздушные силы осуществляли с этих баз постоянное давление на неприятеля.

Для доставки столь необходимого русским вооружения и военных материалов союзники использовали три маршрута. Часть поставок шла сначала по железной дороге из восточного промышленного региона США через Североамериканский континент, затем морем через Тихий океан до советских портов на восточном побережье Сибири. Маршрут этот был долгим и неэффективным, но обладал тем преимуществом, что не подвергался нашим атакам. Другая часть поставок осуществлялась морем до портов Ирана, который британские и советские войска оккупировали в августе 1941 года, заставив шаха отречься от престола, а новое правительство Ирана – сотрудничать с ними в их действиях против Германии. После оккупации Ирана союзники проложили железнодорожные и автомобильные магистрали до советской границы, что позволило организовать второй маршрут поставок в Россию. Этот маршрут вследствие своей удаленности тоже не мог подвергаться нашим серьезным атакам.

Третий маршрут, из портов на Атлантическом побережье США, затем через Северную Атлантику и Северный Ледовитый океан в советский порт Мурманск, был не так неуязвим. Имея сообщение с Ленинградом по Мурманской железной дороге, он был намного короче и более эффективен, чем два других маршрута. Но он проходил как раз через район военных действий на море и находился в пределах досягаемости с наших норвежских баз и аэродромов. На этих норвежских базах мы держали в постоянной готовности к выходу часть наших подводных лодок, а также сильные наземные войска и самолеты ВВС. Испытав на себе их атаки, противник был вынужден направлять свои суда с военными грузами как можно дальше к северу – окольным и долгим маршрутом, – чтобы держаться на возможно большем удалении от этих баз. Если он собирал эти поставки в конвои для лучшей защиты, он должен был посылать вместе с ними крупные соединения флота, которые охраняли бы их от возможных нападений наших основных сил. Для формирования таких эскортов противнику приходилось отзывать часть своих лучших кораблей с основного театра морских военных действий в Атлантике. Но даже двигаясь в составе таких неповоротливых эскортов, он все равно нес тяжелые потери на «мурманском маршруте». Самый известный случай произошел с союзническим конвоем PQ-17, шедшим летом 1942 года из Исландии в Архангельск. Достигнув в начале июля континентальных вод, 33 корабля и грузовых транспорта этого конвоя в течение трех недель получили столь тяжелый урон от действий «волчьих стай» подводных лодок и воздушных атак, что до русских портов добрались в конце концов только 11 судов. Все остальные были отправлены на дно моря, унеся с собой неисчислимое количество человеческих жизней и многомиллионные грузы.

Это стало проверкой нашего спора о том, надо ли нам было вторгаться в Норвегию для организации там баз. Если бы союзники опередили нас и создали там такие базы, то поток столь необходимых военных материалов в Россию мог бы быть значительно увеличен. Но из-за постоянных атак наших военно-морских и военно-воздушных сил, действующих с наших баз в Норвегии, столь значительного притока вооружения на русский фронт удалось не допустить. Суда союзников приходили в русские порты с длинными интервалами и предельно измотанными.

Эта война конвоев в Северном Ледовитом океане шла в постоянно меняющихся условиях, причем меняющихся в значительном интервале. Долгие летние дни и светлые ночи играли нам на руку, давая возможность наносить удары в условиях прямой видимости и увеличивая процент нашего успеха. В мрачные зимние месяцы почти постоянная темнота, жестокие штормы и пронзительный холод изматывали наших моряков и летчиков, но в то же время прибавляли работы и трудностей противнику. Упорство, с которым велись эти сражения, свидетельствует о важности союзнических поставок для обеспечения действий на русском фронте.

Вопрос о применении наших тяжелых сил на дальнем севере стал еще одним эпизодом в той войне, которая перешла в стойкие разногласия между Гитлером и мной.

Оккупация Норвегии, значительно улучшив наше стратегическое положение, обернулась для нас и значительными потерями – многими потопленными эскадренными миноносцами и тяжелыми повреждениями, нанесенными нашим крупным кораблям. К тому же в ходе этой кампании наши подводные лодки были, вследствие необходимости, частично отвлечены от сражений в Атлантике. Тем не менее военно-морской штаб твердо придерживался своей точки зрения: морская торговля Британской империи была ее самым уязвимым местом, и мы должны наносить по нему удары всеми имеющимися средствами с целью заставить неприятеля распылить свои военно-морские силы и измотать их в ходе изнурительного патрулирования на море так, чтобы он не смог сконцентрировать их в критической точке для нанесения нам опасного удара.