Лицо Виктора оставалось безучастным. Нина попыталась переубедить Зою. Почему преступлением считается писать об импрессионистах и Пикассо? Почему за такие пустяки отправляют в психушку?

— У меня и другая новость, — смущенно улыбаясь, сказала Зоя. Не дождавшись вопросов, она добавила: — Приговор уменьшили до пяти лет.

— Чудесно! — воскликнул Виктор. — Так скоро!

Чудесно?!Нина не согласилась. Толькопять лет жидкой каши по утрам, миски супа в полдень и хлеба с водой на ночь. Мама говорила, что так питался Нинин дядя, пока сидел в тюрьме. Ему тоже уменьшили срок. Распространенная уловка, в результате которой заключенный и его семья скорее благодарны власти, чем убиты горем или рассержены. В случае с дядей хватило и уменьшенного срока. Он так и не дожил до освобождения.

— Хорошее место этот реабилитационный лагерь. Серьезно. У главврача — научная степень по психиатрии. Вся система там служит на благо пациента. Бедный Герш! Мне следовало раньше заметить симптомы болезни. Его взгляды с самого начала были довольно неадекватными, только я не понимала, что с ним происходит. Ничего. Его там вылечат.

«Она не верит тому, что говорит, — убеждала себя Нина. — Она притворяется. Точно-точно. Это словно спектакль, словно танец, который каждый из нас должен исполнять, тщательно подбирая правильные слова».

Казалось, Зоя и впрямь не понимала того, что для Нины с каждым прожитым днем становилось все яснее и яснее: арест и приговор Герша — это страшная, отвратительная шутка.

Спустя нескольких недель Нина, вернувшись после репетиции домой, застала Мадам за столом. На этот раз старуха не пересчитывала, как обычно, столовое серебро, а склонилась над открытой картонной коробкой. Внутри находились драгоценности — большие кусочки янтаря, оправленные в золото, словно конфеты в «золотой» фольге. Три украшения: кулон, серьги и браслет. Нине захотелось дотронуться до них, почувствовать их тяжесть на ладони.

Мадам улыбнулась.

— Их надо протереть.

— Ваши? Откуда они у вас?

Мадам постоянно жаловалась, что во время революции у нее украли почти все драгоценности. Единственно, что осталось, — жемчужное ожерелье, серьги и черепаховый гребешок, украшенный бриллиантами.

— Виктор принес.

— Виктор?

Нина склонилась поближе. Внутри янтарного камешка что-то было. Присмотревшись, она разглядела крошечных насекомых.

— Возьми мой лорнет, — протягивая украшение невестке, сказала Мадам.

При увеличении ясно стали видны малюсенькие крылья. Нина наставила лорнет на браслет. И там насекомые. Крошечная муха. А это какая-то моль. Тельце покрыто пушком. Крыльца настолько прозрачные, что почти не видны.

— Виктор их принес? — переспросила Нина.

Большую часть времени муж проводил в Переделкино на даче, отдыхал и работал. Нина надеялась, что перемена обстановки его немного взбодрит. После ареста Герша Виктор ходил мрачнее грозовой тучи и много пил. Она его не попрекала, но очень волновалась.

— Он спрятал драгоценности в моей комнате, — изобразив на лице притворный испуг, сказала Мадам. — Это тайна.

Было видно, что свекровь получает большое удовольствие от происходящего. Временами ей нравилось обижать невестку или ставить ее в затруднительное положение. На прошлой неделе, например, она отвернулась и тихим голосом, но так, чтобы было слышно, сказала: «Лилия была бы предпочтительнее». Злость накатила на Нину, но она сдержалась. «Что же делать», — успокаивала она себя. Куда важнее вздорного характера Мадам было то, что Виктор помнит о ней. До годовщины их свадьбы оставалось совсем немного. Сюрприза не получится, но это ничего. Куда важнее то, что Виктор в этот раз превзошел самого себя. Янтарные украшения, должно быть, ужасно дорогие. Как мило!

— Ладно, — жеманно сказала Мадам. — Ты их увидела, и ничего уж тут не поделаешь. Только не говори Виктору.

Нина закусила губу и ничего не ответила. Она перевела лорнет на кулон. Подвеска превосходила размерами остальные камешки. Внутри янтаря прятался паучок с короткими лапками, а под ним — паутинный кокон с яйцами. Все вместе это напоминало одно большое яйцо. Маленькое существо, вот-вот готовое дать миру новые жизни, было поймано и навечно заточено в смолу. С минуту Нина рассматривала паучка, прекрасно понимая, что стала свидетелем последнего мгновения его жизни. Потом она вернула лорнет Мадам и вежливо поблагодарила ее, стараясь не выдать своего разочарования от того, что сюрприз был испорчен.

Годовщину свадьбы отпраздновали без помпы. Первый тост — за любовь. Пили водку отменного качества, привезенную Виктором из-за границы. Такую в Советском Союзе не купишь, вся идет на экспорт.

— Любовь превыше всего, теперь я это понимаю, — одним глотком осушив рюмку, сказал Виктор.

Нина подумала, что не совсем с ним согласна. У нее были еще танцы. Любовь и танцы — это все, что ей нужно было от жизни.

Виктор потерся носом о ее шею.

— Давай родим ребенка. Что скажешь?