Размышляя над этим, Дрю почувствовала себя лучше, не так одиноко. Она сидела на диване, скрестив ноги по-турецки, и думала о том, что на свете есть люди, которые находят радость в маленьких, сугубо личных занятиях и тихом существовании, люди, живущие не только происходящими вокруг событиями, но и собственными мыслями. Приверженность к работе и искусству есть проявление глубокой веры в причастность к бытию. Джен, Стефан и Кейт правы, когда говорят, что она слишком занята своими книгами и собственными мыслями. Ну и что! Внутренний мир богаче реальности, он постоянно развивается и полон возможностей, недоступных в материальном мире.

Зима 1951 года. Лунный свет отбрасывал на мостовую огромные, кажущиеся нереально искаженными тени от зданий, что окружали площадь. Нина чувствовала, как они нависают над ней, давят на нее. Дрожа от холода, она шла к зданию Большого театра. Вокруг и внутри театра было полным-полно чекистов. У входа дежурили люди, вооруженные винтовками с примкнутыми штыками. Хотя Нина была знаменитостью, ее тоже остановили, проверили пропуск, долго рассматривали фотографию и только потом пропустили. Посты находились практически в каждом проходе. Только предъявив пропуск, артисты могли попасть в раздевалку, гримерную, ванную комнату и даже пройти на сцену. Во время представления маленькие корочки пропусков засовывались куда-нибудь под костюм, и балеринам оставалось только надеяться, что во время танца они не выскользнут и не потеряются.

Внутри театра суетились испуганные, взволнованные люди. Кроме театра, Сталин появлялся перед народом только два раза в году: на Красной площади во время первомайской демонстрации и в июле, когда устраивали парад военно-воздушных сил. Раньше Нину волновали и радовали приезды Иосифа Виссарионовича. Танцевать перед отцом народов было великой честью, но сегодня, накладывая грим и собирая волосы в пучок, Нина думала не о Сталине, а о Вере и Герше. Она старалась отогнать тревожные мысли, сосредоточиться перед выступлением, но не могла…

Давали «Дон Кихота». На Нине красовался яркий испанский костюм Китри. Украшенная красными оборками юбка колыхалась в безумном танце, пока она спешила в репетиционную.

Надо разогреться. Рука на перекладине, нога взлетает вверх и вниз, вперед и назад. Надо разогреть мышцы бедер. Глубокий, спокойный вдох… выдох… Сегодня отец народов впервые увидит, как она танцует ведущую партию. От нее потребуются полная сосредоточенность и совершенство каждого движения.

Открылась дверь, и в репетиционную впорхнула Полина в костюме уличной танцовщицы. В руках она сжимала пропуск. На ногах гамаши: Полина последнее время постоянно жаловалась на тендинит [35] .

— Они всюду.

Сквозь маленькое квадратное окошко в двери Нина видела нахмуренное лицо чекиста. Во время посещений театра Сталиным эти люди, переодетые швейцарами или в гражданской одежде, рассеивались по всему зрительному залу. Даже в оркестровой яме сидело несколько человек.

— Я и не знала, что ты танцуешь сегодня, — сказала Нина.

— Я заменяю Веру. У нее болит ахиллово сухожилие… Я так нервничаю!

Репетиционную наполнил приторный запах Полининых духов. Девушка размяла сначала одну ногу, затем вторую. Приподнялась на носках.

— Ты, думаю, слышала, что учудил ее… возлюбленный? — несколько напряженным голосом спросила Полина.

Было ясно, что она пришла сюда ради того, чтобы задать Нине этот вопрос.

— У него, должно быть, не было другого выхода, — сказала Нина, в качестве разминки качая головой слева направо. — Я так думаю.

Накануне Виктор рассказал ей, что Герш женится на Зое.

— Он ее не любит… Зою, — добавила Нина. — Ему нужна ее помощь, защита. Понятно?

— Нет.

— Она член партии. На хорошем счету. Зоя сказала, что попробует ему помочь, когда стихнет кампания борьбы с космополитами.

— Она серьезно такое сказала?

— Герш рассказал Виктору, что Зоя пришла к нему и предложила брак и помощь.

— Так это Зоя сделала ему предложение? — Глаза Полины округлились от удивления. — Эта женщина ни перед чем не остановится. — Она охнула и сокрушенно покачала головой с таким видом, словно лично знает Зою. — Она сделает все, чтобы только заполучить Герша.

«С чего бы Зое так поступать, если дела у Герша на самом деле настолько плохи? — подумала Нина. — Или она надеется, что в случае чего ее партийность послужит надежной защитой? Вот Вера, решись она выйти замуж за космополита, многим бы рисковала».

— В определенном смысле он защищает Веру, — сказала Нина.

Этот довод привел вчера Виктор: Герш не хочет рисковать Верой, особенно с учетом того, через что ей пришлось пройти в детстве. Это не навсегда, а на время. Скоро борьба с космополитами закончится, и всякая надобность в этом браке отпадет. Еще год назад Нина и представить себе не могла, что дело обернется подобным образом.