Дегармо закинул голову и расхохотался.

— Очаровательная малышка, — сказал он. — Может быть, она считает, что от Кингсли надо держать в тайне, что его жену пришили?

— Ты плохого о ней мнения, — сказал я Дегармо.

Его лицо посерьезнело, и он укусил себя за большой палец. Нагло оглядел мисс Фромсетт с головы до ног.

— Все это только для того, чтобы поставить его в известность? — спросила она.

Я достал из кармана желто-зеленый шарф и, встряхнув, развернул его перед ней.

— Вот это было найдено в квартире, в которой ее убили. Мне кажется, вам эта вещь должна быть знакома.

Мисс Фромсетт посмотрела на шарф, посмотрела на меня, все это безо всякого выражения.

— Вы требуете от меня очень большого доверия, мистер Марло, — проговорила она. — Учитывая, что вы оказались не таким уж ловким детективом.

— Да, я рассчитываю на ваше доверие, — сказал я, — и надеюсь его получить. А относительно моей ловкости — так не вам об этом судить.

— Вот это здорово, — вставил Дегармо. — Отличный у вас дуэт. Вот только еще акробатов вслед за вами пустить. А теперь…

Мисс Фромсетт совершенно проигнорировала его слова.

— Как ее убили?

— Задушили, раздели донага и исцарапали.

— Дерри не сделал бы ничего подобного, — тихо проговорила она.

Дегармо причмокнул губами.

— Никогда не угадаешь, кто на что способен, сестренка. Уж кому-кому, а полицейским это лучше всех известно.

Мисс Фромсетт даже не посмотрела на него. Тем же ровным голосом она спросила:

— Вы хотите знать, куда мы пошли после того, как покинули вашу квартиру, и провожал ли он меня? Именно это вас интересует?

— Да.

— Потому что если он меня провожал, то он не успел бы добраться до побережья и убить ее? Так?

— Главным образом из-за этого, — подтвердил я.

— Он не провожал меня, — медленно произнесла мисс Фромсетт. — Не позже чем через пять минут после того, как мы ушли от вас, я взяла такси на бульваре Голливуд. С тех пор я его не видела. Думаю, он поехал домой.

— Обычно приятельницы стараются дать своим друзьям алиби понадежнее, — сказал Дегармо. — Но ведь по-разному бывает, так ведь?

Мисс Фромсетт продолжала, обращаясь ко мне:

— Он хотел отвезти меня домой, но это ведь совсем не по пути к его дому, к тому же мы оба устали. Говорю я вам это только потому, что знаю — все это не имеет абсолютно никакого значения. Если бы я думала иначе, я не стала бы об этом рассказывать.

— Итак, время у него было, — подытожил я.

Она покачала головой.

— Не знаю. Я не знаю, сколько времени потребовалось бы. Не представляю, откуда он мог узнать, куда надо идти. От меня узнать этого он не мог. Мне она об этом не сообщала. — Черные глаза мисс Фромсетт изучающе остановились на мне. — О таком доверии вы просили?

Я сложил шарф и сунул его в карман.

— Нам надо знать, где он находится сейчас.

— Не могу вам помочь, потому что не имею об этом ни малейшего представления. — Она глазами проводила шарф. — Вы сказали, что вас оглушили. Вы имели в виду, что от удара вы потеряли сознание?

— Да. Меня оглушил кто-то, прятавшийся за занавеской. Такое случается. Она наставила на меня оружие, а я был занят тем, что пытался отобрать его. Нет никаких сомнений, что это она застрелила Лоури.

Дегармо внезапно встал.

— Ты, приятель, конечно, все тут хорошо описываешь, — глухо проговорил он, — да только все на одном месте топчешься. Пошли-ка.

— Подожди минутку, — сказал я. — Я еще не закончил. Предположим, мисс Фромсетт, что у него было что-то на уме, что-то бередило ему душу. Сегодня вечером он выглядел именно так. Предположим, ему об этом деле было известно больше, чем мы предполагали, и он понимал, что события приближаются к развязке. Может быть, ему захотелось поехать в какое-нибудь спокойное место и там обдумать, что же делать дальше? Как вы думаете, возможно такое?

Я замолк, ожидая ответа и успокаивающе поглядывая на Дегармо, проявлявшего нетерпение. Через мгновение женщина бесстрастно проговорила:

— Он не стал бы ни убегать, ни прятаться, потому что ни убегать, ни прятаться ему не от чего. Но вполне возможно, что ему потребовалось время на размышление.

— В какой-нибудь незнакомой гостинице, — сказал я, вспоминая рассказ, услышанный в «Гранаде». — Или в каком-нибудь еще более спокойном месте.

Я огляделся, ища глазами телефон.