— Я против всего этого, — уперся Шорти.

— И чего же ты хочешь, Шорти?

— Хочу вернуться в участок.

— А тебя никто и не держит, малыш. Пешком пройдешься?

Шорти немного помолчал.

— Да, — наконец тихо проговорил он. — Пройдусь. — Он открыл дверь машины и ступил на тротуар. — Я думаю, вы понимаете, что мне придется обо всем доложить, лейтенант?

— Угу, — кивнул Дегармо. — Вебберу привет передай. Скажи, что когда в следующий раз будет покупать гамбургеры, пусть на меня не берет.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — пробормотал маленький полицейский. Он захлопнул дверцу машины.

Дегармо выжал сцепление, тронулся и очень быстро разогнался до скорости в сорок миль. Потом прибавил до пятидесяти. На бульваре он свернул на восток и снизил скорость до разрешенной. Нам попалось несколько запоздалых машин, но, в общем, весь мир еще спал в тишине раннего прохладного утра.

Вскоре мы выехали за городскую черту, и тут Дегармо заговорил.

— Ну, давай рассказывай, — спокойно предложил он. — Может быть, что и надумаем.

Машина достигла вершины длинного подъема и нырнула вниз, туда, где бульвар огибал парк при госпитале ветеранов. Как маяки в тумане, светились высокие тройные фонари. Я начал рассказывать:

— Сегодня ночью ко мне домой пришел Кингсли и сказал, что ему позвонила его жена. Ей срочно потребовались деньги. Он хотел, чтобы я передал ей деньги и помог выпутаться из трудного положения, в котором она оказалась. У меня намерения были несколько иные. Ей сказали, как меня узнать, а я должен был в течение пятнадцати минут после каждого часа появляться в «Павлиньей гостиной» на углу Восьмой и Аргуэлло.

— Ей надо было исчезнуть, — медленно проговорил Дегармо, — а это значит, что на ней висит что-то такое, от чего надо убегать, убийство, например. — Он приподнял ладони и снова уронил их на руль.

— Туда я пришел уже спустя много часов после того, как она позвонила. Мне сказали, что волосы она покрасила в каштановый цвет. Выходя из бара, она прошла мимо меня, но я ее не узнал. Я до этого никогда не видел ее живьем. Видел только одну фотографию, довольно-таки неплохую, но этого мало. Она послала мальчишку-мексиканца, и он меня вызвал. Она хотела просто получить деньги, а разговаривать со мной не хотела. А я хотел услышать, что она расскажет. В конце концов она поняла, что от разговора не уйти, и сказала, что остановилась в «Гранаде». Велела мне, прежде чем следовать за ней, выждать десять минут.

— Этого достаточно, чтобы успеть подготовить ловушку, — сказал Дегармо.

— Ловушка там была, только я не думаю, что это она ее подготовила. Она вообще не хотела, чтобы я приходил, была против разговора. В принципе, она должна была понять, что пока не добьюсь от нее объяснений, деньги я ей не отдам, поэтому ее нежелание разговаривать можно объяснить притворством, таким образом она дала мне почувствовать себя хозяином положения. А играть она умела. Это я понял. Но, как бы там ни было, я пришел к ней, и мы поговорили. Она несла всякую околесицу, но лишь до того момента, когда мы дошли до убийства Лоури. Вот тут очень скоро все стало на свои места. Я сказал, что собираюсь выдать ее полиции.

Мимо нас промелькнул погруженный в темноту Вэствуд-виллидж, светилась лишь круглосуточно работающая бензоколонка да несколько окон в жилых домах.

— И тут она достала пистолет, — продолжил я. — Мне показалось, что она способна пустить его в ход, но подошла она слишком близко, и я схватил ее. Пока мы возились, кто-то вышел из-за зеленой занавески и ударом по голове оглушил меня. Когда я пришел в себя, убийцы уже не было.

— А тебе не удалось хоть как-то разглядеть того, кто тебя ударил? — медленно произнес Дегармо.

— Нет. Я почувствовал или краем глаза заметил, что это был мужчина, и довольно крупный. А вот это лежало на диване вперемешку с остальной одеждой. — Я достал из кармана желто-зеленый шарф Кингсли и положил на колени Дегармо. — Сегодня вечером этот шарф я видел на Кингсли.

Дегармо посмотрел на шарф. Поднял его, чтобы рассмотреть в луче света.

— Да, такое надолго запомнишь, — сказал он. — Значит, подошел и вмазал? Кингсли? Вот черт. Ну, а что дальше?

— Стук в дверь. Я все еще как в тумане, голова не варит, растерялся слегка. Облит сверху донизу джином, пиджак и туфли с меня сняли, от меня разит и выгляжу так, будто вполне мог содрать с женщины одежду и задушить ее. Поэтому я и вылез в окно в ванной комнате, умылся, почистился как мог, ну а остальное тебе известно.

— А почему ты не остался там, куда влез? — спросил Дегармо.

— А какой в этом смысл? Думаю, даже полицейские Бэй-сити и те вскоре догадались бы, куда я скрылся. У меня был единственный шанс — уйти до того, как меня обнаружат. Если бы не оказалось никого, Кто бы меня узнал, я вполне смог бы выбраться из здания.