— Она здесь! — торжествующе воскликнула девушка, похожая на Анну. — Я же говорила, что она придет!

— Добро пожаловать домой, Лиза, — сказала женщина. Она была такой же красивой, как ее дочь, глаза ее излучали теплое сияние, наполнявшее Лизу ощущением счастья.

— Это… это не дом, — неуверенно возразила она.

— Разумеется, дом, — произнесла женщина и рассмеялась. — Это твой новый дом. Мы давно ждем тебя! Теперь, наконец, мы все в сборе.

— Правильно, — сердечным тоном проговорил седой мужчина. — И отныне мы все и всегда будем счастливы!

— И будем играть, — вставил мальчик со смеющимися глазами.

— И устраивать пикники, — подхватила похожая на Анну девушка, держа Лизу за руку. — И еще будем все время смеяться!

— И любить друг друга, — мягко добавила женщина в шали. — Мы будем всегда любить друг друга.

— Тост! — сказал мужчина, поднимая свой бокал.

— Подойди, Лиза, — позвала похожая на Анну девушка. — Присядь с нами.

Ощущение счастья переполняло Лизу, она стала забывать обо всех страхах и боли, пережитых во время скитаний под землей, и ей ужасно, ужасно захотелось подсесть к этому столу. Но забыть о Патрике она не могла даже в такую минуту.

И девочка сказала с некоторым сожалением:

— Я не могу. Я должна найти Патрика. Я должна освободить моего брата. — Заметив, что седой мужчина нахмурился, она поспешно добавила: — Но может быть, на пути назад? Патрик тоже с удовольствием побыл бы здесь. Он очень любит игры.

— Это невозможно, — покачал головой седой мужчина.

— Абсолютно невозможно, — подхватила его жена.

Похожая на Анну девушка обхватила Лизу за плечи. От нее пахло чем-то сладким, похожим на жимолость и малину.

— Я не понимаю, — сказала она своим сладким голоском. — Разве тебе не хочется остаться здесь и стать моей сестрой?

— Хочется, — честно ответила Лиза.

— Разве ты не хочешь вечно быть счастливой? — снова спросила девушка, похожая на Анну.

— Да, — произнесла Лиза. — Конечно, хочу.

— Тогда ты должна забыть о Патрике, — пропела девушка и снова потянула Лизу к столу. — Ты должна забыть обо всем, что было прежде, сесть и поужинать вместе с нами, а потом у тебя будет все, что ты только пожелаешь, и мы с тобой будем жить вечно, и никогда не состаримся, и навсегда останемся красивыми, юными, счастливыми и любимыми.

Лиза посмотрела на улыбающиеся лица всех, сидевших за столом. Эти люди были олицетворением счастливой семьи, они сочетались друг с другом гармонично, как ноты правильно взятого на рояле аккорда. Девочка с трудом сглотнула, и проговорила:

— Но… Но я не могу остаться здесь навсегда. Я должна возвратиться Наверх.

— Наверх! — фыркнула похожая на Анну девушка. Она произнесла это слово так, словно речь шла о чем-то мелком, пустом, не заслуживающем внимания и неприглядном, вроде чулана без окон. — Что ты забыла там, Наверху?

Лиза задумалась. Подумала о таком же — почти таком же кухонном столе в их доме, о рассеянном бормотании отца, о матери, бесцельно бродящей взад-вперед по дому, и неуверенно ответила:

— Наверху мой отец и мать. Если я останусь здесь, они станут беспокоиться обо мне.

— В самом деле? — спросила женщина, чуть приподняв бровь.

— Ты уверена в этом? — широко улыбнулся седой мужчина.

— И они всегда счастливы? — подхватила похожая на Анну девушка. — И они всегда любят тебя?

Лиза вспомнила восклицательный знак между бровями своей матери, вспомнила ее слова: «Ты должна быть хорошей девочкой и вести себя так, как положено в твоем возрасте… Помолчи, дай маме подумать». Вспомнила отца, который весь день работал и так уставал, что дома с ним уже было ни поговорить, ни тем более поиграть…

Девочка отодвинула стоявший у стола стул так, чтобы на него можно было сесть.

— Она садится! — крикнул седой мужчина.

— Ура Лизе! — подхватил мальчик, раскачиваясь на своем стуле.

— Моя дорогая, любимая девочка! — сказала женщина в шали.

— Моя вечная сестра! — произнесла девушка, которая была красивее Анны, и в ее глазах загорелись зеленые, словно электрические искры.

Лиза замерла в самый последний момент, едва не опустившись на стул. Эти зеленые искры живо напомнили ей глаза наблюдающих из темноты прядильщиков. И скавгов, которые хотели зажарить ее себе на обед. С огромным усилием девочка оторвала свою руку от стула и отступила на шаг от стола.

— Вы ненастоящие, — проговорила она. Каждое слово тоже давалось ей с большим трудом.