— Ладно, Горшок, — кивнул я. — Так и буду звать.

— Скушай-ка вот это, начальник, — предложила девица в желтом платье. Это таблеточка правдина. Всегда с собой ношу. На всякий случай.

Я проглотил таблетку.

— И как, что собираешься делать? — спросил Горшок, выждав пару минут, пока быстродействующий шипучий правдин впитается в кровь.

— Вывести вас отсюда, — подтвердил я.

— Ну, может быть… — нехотя согласился он. — Хотя некоторые и от правдина блокировку ставят. Дело-то нехитрое. Правдин — это тебе не отупин.

Покинувшие картофелехранилище пленники не слишком спешили двигаться дальше по коридору. Чахлый, может быть, и заснул. Но как знать, сколько еще охранников на базе? Стрелять они будут, не задумываясь.

— Пойду впереди, — предложил я притихшим и нерешительно мнущимся перед входом в узкий коридорчик людям. — Постараюсь, чтобы с вами ничего не случилось. Потому что вы попали сюда и по моей вине.

— Иди, — согласился Горшок, одергивая свой ватник. Он словно бы сам собой стал главарем освободившихся пленников. Я, что довольно-таки закономерно, попал на роль заложника. Хотя взбесившийся Чахлый при малейшей возможности расстрелял бы меня точно так же, как и остальных.

Девятнадцать человек поплелись по узкому коридору. Двое мужчин остались в картофелехранилище. Больше никто не сделал попытки им помочь. Эти люди стали бы лишней обузой.

За одной из дверей в коридорчике овощехранилища был слышен сильный храп. Баба Рая, идущая справа от меня, хихикнула и подмигнула.

— Начальничек наш умаялся. Хоть бы он захлебнулся во сне, жадная безмозглая скотина, — глаза старушки недобро блеснули. — Салом, небось, обожрался, вот самогонка его и не брала.

Неплохо было бы запереть дверь, из-за которой раздавался храп. Но чем ее закроешь? Горшок вдруг отстал от меня, юркнул в комнату. Раздался короткий всхрип, и храп прекратился. Мой конвоир вернулся, сжимая в руке охотничий нож, обагренный кровью.

— Захлебнулся, — оскалился он. — Смотри, Латышев, как бы тебе не захлебнуться. При случае я и тебя завалить не побрезгую.

— Понятно, — кивнул я. — Только проку тебе от этого не будет. Я хочу вам всем помочь. И я знаю, как отсюда выйти.

Двор склада был пустым. Только стояла одинокая «девятка» с открытыми дверями и валялись около нее трупы Рената и Сергея. Крепыш лежал прямо в проходе, загораживая дорогу. Чахлый не потрудился убрать своего товарища, вызвать подмогу, или, напротив, замести следы. Крышу у него сорвало напрочь.

Я вспомнил улыбающуюся физиономию Жлоба в будке на входе. Что же он, не слышал выстрелов? Почему не пришел сюда, не вызвал подкрепление? И что он будет делать, когда двадцать человек, за сохранность которых, как товара, он отвечает перед отцом головой, станут выбираться на улицу? Стрелять, естественно. Только стрелять. И вызывать на помощь ребят, чтобы загнать всех обратно на склад. Меня он, конечно, не тронет…

Было странно, что на базе, обычно кишевшей людьми, сейчас никого нет. Я никак не мог понять, почему. Потом сообразил. На главном стадионе города сейчас идет эйфориновый поп-фестиваль. Халявная раздача эйфорина-д, нового препарата, который рекламируют фармацевтические компании. Громкая музыка, доступные молоденькие девочки — вот все и потянулись на стадион. Остался один Жлоб. Он постарше, отпустил молодняк, а сам слушает рок — от попсы его тошнит, он мне еще в самолете признавался, когда мы летели из Океании.

Неудивительно, что за грохотанием рока в наушниках своего отличного плеера он не услышал выстрелов. Когда мы подъезжали сюда на машине — с трудом верится, что это было час назад — он увидел нас на мониторе с камеры слежения за воротами. Так что Серега и Ренат могли не сигналить наперебой — шум, который они производили, вряд ли произвел на Жлоба какое-то впечатление — ему хватало своего. Впрочем, может быть, ребятам и повезло — если они попали в паузу между шумными композициями.

И сейчас Жлоб ничего не слышит, но когда народ пойдет в ворота, он сразу засечет посторонних людей на мониторе. Потому что службу Жлоб знает. А после того, как он нас заметит, поднимется большой шум.

— Дай глотнуть, — попросил я бабу Раю, кивнув на сумку.

— Еще чего, — нахмурилась баба Рая. — Теперь самогоночка денег стоит. Мы ведь почти на свободе.

— Пол-литра сколько? — спросил я.

— Двадцать. Чекушка — десять.

Я достал из бумажника пятьдесят рублей.

— Сдачи не надо. Давай пол-литра.

Получив бутылку — темно-коричневую, толстую, из-под кетчупа — я отхлебнул из горлышка. Стало немного легче. Впрочем, это ненадолго — скоро станет еще хуже.

Овощехранилище располагалось метрах в трехстах от входа на базу. Высокие металлические ворота были закрыты. Я знал, как их открыть — нажав кнопку в будке, где сидел Жлоб.

— Поднимусь, — объяснил я Горшку. — Охранник, скорее всего, один. Надо открыть ворота.

— Я с тобой, — ответил тот.

— Ладно.

— Твоего согласия никто и не спрашивает, — фыркнул Горшок.

— В меня охранник стрелять не будет. Он ведь не сошел с ума. А в тебя выстрелит.

— Я проконтролирую, чтобы ты не предупредил его. А уж спрятаться за тебя успею. Твоя задача — вырубить его и открыть ворота. Если что не так — сразу получишь перо под ребро.

Прямо на асфальте валялась короткая стальная труба. Я подобрал ее. Горшок взглянул на меня со смесью одобрения и опаски. Потом, поразмыслив, предупредил: