На меня нахлынул приступ веселья — разгадка тайны оказалась простой. Дипломатор — религиозный проповедник! Так называется его должность. Ну, не должность, а звание, или что-то там еще. Как пресвитер. Или дьячок. Агитатор, в конце концов.

— Зря смеетесь, — холодно проговорил молодой человек. — Вот хотите, сейчас здесь зазвучит любая музыка? По вашему выбору?

Дошла очередь и до чудес! Молодцы ребята! Хорошо охмуряют паству. Не иначе, подкупили обслуживающий персонал кафе, установили под стойкой бара музыкальный центр с чейнджером лазерных дисков, и сейчас ждут, что я закажу. Стоит только предложить песню — и бармен шустро выберет нужный диск, поставит нужную дорожку. И маленькое чудо свершится.

Стоит подумать, чего же у них нет? Диск с популярной классикой должны предусмотреть. С популярными песнями — тем более. С роком — наверняка. Музыка из мультфильмов — а почему бы и нет? Любому кажется, что до этого уж точно не додумаются. Но достаточно провести небольшой соцопрос, чтобы выяснить предпочтения публики. И бить если не стопроцентно, то с девяностопроцентным попаданием.

— Демис Русос, — предложил я после некоторого размышления вариант, который ничего не доказывал.

Колонки над стойкой крякнули, зашипели, и Демис Русос, словно насмехаясь надо мной, затянул: «Гуд бай, май лав, гуд бай»

— Удачно, — кивнул я.

— Знаете, как мне это удалось? — поинтересовался Дипломатор.

— Дело нехитрое. Музыкальный центр под стойкой спрятать — это легко и не слишком оригинально. Бармена подкупить и того проще.

— Зачем?

— Полагаю, вы мне расскажете.

— Да рассказывать-то нечего, — улыбнулся Дипломатор. — Ничего я никуда не прятал. Просто я захотел, чтобы зазвучала какая-нибудь песня Демиса Руссоса — в проигрывателе и оказался нужный диск. Даже не я захотел, а вы захотели.

— Ничего это не доказывает…

— Конечно. Хотите, я опять стану бомжом? — совершенно просто спросил Дипломатор. — Вы ведь поняли, что давешний бомж — я? Что мне вы дали пять рублей? Вот они, — молодой человек продемонстрировал «пятерку». — Рука дающего не оскудеет.

— Такие подозрения у меня были, — не стал возражать я, еще раз взглянув в почти бесцветные, с зеленоватым оттенком глаза. — И кто вы? Порученец дьявола? Или он сам? Такие штучки не под силу человеку.

— Так я ведь и не говорил, что я человек. Я Дипломатор. Причем, практически силой вторгшийся в ваш мир.

— Вы, стало быть, из другого мира? Инопланетянин?

— Отнюдь. Скажем так: я — не порождение вашего сознания. А реально существующая личность. Вы ведь изучали труды Лейбница?

— Лейбница? — переспросил я.

Упоминание немецкого философа почему-то поставило меня в тупик. Это было еще похлеще, чем разговоры о времени, которое нужно проводить с пользой, аде и чистилище, и появления песни Демиса Руссоса в качестве звукового сопровождения нашей беседы. Кафе и темное пиво — отдельно, Лейбниц — отдельно…

— Готфрида Вильгельма Лейбница. Автора «Монадологии».

Я откинулся в пластиковом кресле.

— Изучал — громко сказано. «Монадология» входила в университетскую программу.

— Понятие монады вам известно?

— С окнами или без окон [1]?

Дипломатор рассмеялся.

— Выходит, известно. Вы никогда не считали, что Лейбниц наиболее близко подошел к разрешению вопроса о принципах существования мира и человека? К вопросу о душе?

— В чем же?

— В том, что любой человек — самодостаточная система. Что мир вокруг просто-напросто ему снится. Что человек управляет всеми своими поступками, восприятием и ощущениями.

— Субъективный идеализм, — пожал плечами я.

— Не совсем. Я ведь не говорю, что существуете только вы, — улыбнулся Дипломатор. — Я вот тоже существую. Мыслю — следовательно, существую… Но вы сами не можете наверняка знать, существую я или нет.

Пожалуй, мы стали говорить слишком громко. Пожилые дамы, сидевшие за столиком неподалеку, обернулись в нашу сторону.

— Давайте погуляем, — предложил Дипломатор. — На улице на нас будут обращать меньше внимания.

— Это ведь персонажи из наших снов! Какое нам до них дело?

— Персонажи, с точки зрения солипсиста, как и мы, живут по созданным нами законам. И если вы попытаетесь избить бармена, забрать у него деньги, полагаясь на то, что вы реальный, а он — видение, вас посадят в тюрьму. На основании законов вашего сна, вашей жизни.

Мы прошли мимо кованой калитки «Кристины» и оказались на мокрой, свежей аллейке. Оттуда свернули на тихую зеленую улочку, ведущую в рощу за городом.