Шрифт:
Белый проследил за взглядом, направленным на его корону, и нехорошо прищурился:
— Я — ветер в ночи: сегодня — есть, а завтра — нет. Вы — мясо [80] , у которого есть имя, дом и близкие. Разницу чувствуете?
— Ты мне угрожаешь? — взбеленился Бельвард, потянулся к рукояти кинжала и сделал вид, что собирался почесать живот: телохранители главы Ирригардского братства Пепла среагировали на его движение уж слишком быстро!
Серый его жеста «не заметил»:
80
Мясо — на жаргоне Серых «жертва».
— Нет. Я отвечаю на предложение с намеком …
Юноша сжал зубы, развернулся на месте, шагнул к двери и услышал тихий смешок:
— Не торопитесь уходить — вы меня не дослушали…
…Первая пятерка Серых догнала Бельварда перед самыми Южными воротами. И, подав условный знак, унеслась вперед. Вторая пристроилась к нему сразу после того, как он въехал в лес, а третья и четвертая объявились после заката, как раз перед тем, как Бельвард и его «свита» добрались до дорожки, ведущей к постоялому двору «Волчье Логово».
Как и обещал Сулхар, последние восседали на неплохих тирренских скакунах и щеголяли в одежде родовых цветов баронов Гетри [81] .
Один из них — сухой и на редкость жилистый парень лиственей эдак двадцати, восседавший на коне с грацией степняка, — мигом спешился, вытащил из переметных сумок пару увесистых свертков и с улыбкой предложил Бельварду прогуляться «до ветру».
Процесс переодевания занял от силы минут пять. А вот работа с лицом — больше часа. Впрочем, дождавшись ее завершения и заглянув в подставленное зеркальце, Бельвард с большим трудом удержался от вскрика: лицо человека, отражающегося в зеркальце, было настолько сильно изуродовано ударом медвежьей лапы, что вызывало безотчетный ужас!
81
Бароны Гетри являются вассалами короля Тиррена, а их лен расположен в двух днях пути от границы Вейнара. Младший сын барона Верея Гетри во время охоты на медведя подставился под удар лапы. В результате ослеп на правый глаз и получил пяток очень неслабых шрамов.
— Аднаглазый, Двуликий меня забери! — ухмыльнулся Серый. — Как есть, Аднаглазый!
— Угу… — поддакнул ему кто-то еще. — Па — ахож…
…Бельвард засомневался. А зря — рассмотрев лицо нового постояльца, хозяин постоялого двора расплылся в ослепительной улыбке и поклонился чуть ли не до земли:
— Смирения, ваша милость! Искренне рад видеть вас снова!
Отвечать на вопросы человека, общавшегося с настоящим д’Гетри, было глупо, поэтому юноша ткнул пальцем в замотанное шарфом горло и прохрипел что-то невразумительное.
— Простыли? У — у-у… — расстроился толстячок, потом подпрыгнул на месте, вгляделся в полумрак зала и заорал: — Браня! Согрей вина его милости! Живо!!!
Браня, разбитная девица лиственей пятнадцати от роду, собиравшая с одного из столов грязную посуду, нехотя повернулась к дверям, уставилась на Бельварда и вдруг расплылась в счастливой улыбке:
— Ваш — мл — сть, вы? Ой, шо ж я, дурища, стою-то? Ща, уже бегу!!!
Тарелки, заваленные куриными костями, полетели обратно на стол, вслед за ними на него же шлепнулась тряпка — и девка, радостно подпрыгивая, унеслась куда-то в темноту.
— Носит… На шее… — усмехнулся хозяин «Логова». — А надысь одному любопытному нос кувшином сломала…
— Что носит — т о? — прохрипел юноша.
— Как «что»? — удивился толстячок. — Колечко, которое вы ей в прошлый раз подарили…
— А почему на шее?
— Дык большое ж…
— А — а-а…
— Ваша милость, вам эта — а-а, говорить-то не стоит… — подал голос один из Серых.
Бельвард «расстроенно» вздохнул и вопросительно посмотрел на хозяина — мол, куда идти?
…Любимая комната Одноглазого была очень даже ничего: кроме широченной кровати, застеленной белоснежным бельем, в ней оказалось два стола — прикроватный и обычный, аж четыре стула, три сундука для вещей, стойка под оружие и шкаф для одежды. На полу лежала медвежья шкура, окна прятались за занавесками, а три из четырех масляных светильников стояли на красивых металлических подставках.
Пахло тоже здорово — ягодами, травами и свежестью.
Остановившись на пороге, Бельвард удивленно пос креб подбородок — постоялый двор, расположенный в такой глухомани, как графство Ирригард, должен был выглядеть иначе!
Хозяин «Логова» истолковал его удивление по — другому — виновато опустил взгляд и тяжело вздохнул:
— Сломали ваш кувшин, ваша милость! Его светлость граф Арман со спутницей. Я ездил в город, искал такой же, но не нашел…
— Жаль… — прохрипел юноша, скинул с плеч плащ и, вспомнив о Слизне, неопределенно покрутил рукой.
— Уже готовится, ваша милость! Все, как вы любите! — затараторил хозяин «Логова». — Как будет готово — принесу… Э — э-э, принесет… Браня…
…Рыбу Бельвард не любил. Вернее, любил, но терпеть не мог выковыривать из нее кости. Поэтому, увидев перед собой блюдо с красноперками [82] , чуть было не забыл, что он изображает барона д’Гетри.
Сдержал недовольный рык, нехотя отрезал небольшой кусочек, отправил его в рот и удивленно изогнул бровь — в рыбке не было ни одной косточки! Вообще!!!
82
Красноперка — местная рыба. Славится костлявостью.