Шрифт:
Похититель заорал на весь Шаргайл и тут же заткнулся, поймав спиной брошенный в меня нож…
…Еще от двух метательных клинков я ушел только благодаря Благословению Двуликого. А третий легонечко чиркнул меня по плечу и улетел в темноту.
Я мысленно обозвал себя первачом, упал на колено, вбил в клонящееся на меня тело полновесный Таран и метнулся следом, чтобы успеть достать того, кого сбило с ног отправленным в полет калекой.
Достал. Чеканом в правый висок. Тут же качнулся вперед — к падающему трупу, потом вместе с ним — влево и понял, что мои раны серьезнее, чем я думал: нога начала неметь, правую половину живота начало жечь, как каленым железом, а в голове ощутимо помутилось.
Криво усмехнулся. Упал на бок с перекатом. Потом, вставая на колено, заметил высверк стали и перекатился снова, но неудачно: Орлиное Гнездо было сравнительно невелико, и один из похитителей, вовремя прыгнувший наперерез, от души врезал мне ногой в лицо.
Под Благословением Бога — Отступника боль в сломанном носу показалась не сильнее укуса комара, и я, не обратив на нее внимания, принял падающую на меня руку с зажатым в ней ножом на левое предплечье.
Привычно отвел локоть в сторону, повернул кисть противника противосолонь и вниз — и почувствовал, что клинок, выворачивающийся из его руки, режет незащищенное наручем запястье!
Вспомнил Кручу. Вернее, его совет никогда не снимать ту броню, к которой привык. Выругался. Тряхнул головой, чтобы отогнать слабость. Выпустил из рук чекан, вогнал Орлиный Клюв [184] в горло атакующего и перекатился вправо. Оставив двух из четырех оставшихся на ногах воинов по другую сторону бьющегося в агонии тела и сократив дистанцию до третьего, вооруженного кинжалом и чем-то вроде рукояти кнута…
…Воспользоваться маневром с ходу не получилось — сначала у меня потемнело в глазах, потом подогнулась правая нога, и я потерял драгоценное время, пытаясь восстановить равновесие. Пришлось уходить снова, и опять смещением влево…
184
Орлиный Клюв — выставленный из кулака второй сустав среднего пальца.
Воин не отставал. Вернее, двигался так, чтобы не закрывать меня от своих товарищей.
От бросков метательных ножей я уклонился. А потом вдруг соо бразил, чем занимается четвертый!
Рванулся к центру сарти, чуть не завалившись на подгибающуюся правую ногу, поднырнул под руку с ножом третьего, походя вогнал ему палец в глаз, добежал до «беглеца», зажавшего под мышкой один из двух свертков и уже почти добравшегося до щели между зубцов, вбил носок сапога ему под колено и тут же расколол его голову об угол зубца.
В глазах потемнело снова. На этот раз — намного сильнее. Поэтому Зимняя Вьюга получилась «на ощупь» и, по ощущениям, раз в пять медленнее, чем обычно.
Впрочем, все равно получилась — закрученное тело с расколотой головой наткнулось на почти дотянувшийся до меня кинжал и, продолжив движение, увело атакующую руку воина вправо.
— Х — ха!!! — выдохнул воин и захрипел: мой кулак достал до его гортани. Но не проломил — у меня внезапно подогнулись колени, а перед глазами замелькали блестящие точки…
— Умри!!! — Темное пятно, ок руженное желтым сиянием, вскинуло над головой что-то, похожее на мой чекан, и я, ощутив еще один удар — почему-то в живот, — начал медленно заваливаться набок…
Глава 29 — Баронесса Мэйнария д’Атерн
…На лице древней старухи, с трудом выбравшейся из комнаты Крома, жили одни глаза. Все остальное: бледная, иссеченная глубокими морщинами и покрытая бурыми старческими пятнами кожа, тонкие, бесцветные и дрожащие от слабости губы, ввалившиеся щеки и беззубый рот — было уже мертво.
С трудом сделав пару шагов самостоятельно, «лучшая лекарка Шаргайла» обессиленно оперлась на клюку, дождалась, пока выскользнувшие следом женщины возьмут ее под локти, облегченно перевела дух и что-то проскрипела.
Что именно — я не поняла, так как не отрываясь смотрела на ее трясущиеся пальцы, с ужасом пытаясь понять, как я могла позволить уговорить себя доверить жизнь Крома человеку, одной ногой стоящему на погребальном костре!
— Дари [185] Иттира говорит, что она сделала все, что могла… — угрюмо посмотрев на меня, буркнула одна из хейсарок.
185
Дари — дословно «дарующая надежду». Уважительное обращение к лекарю у хейсаров.
— Как он, ашиар’о? — спросила леди Этерия.
Помощница лекарки мрачно пожала плечами и опустила взгляд:
— Плохо. Он потерял слишком много крови…
— Слишком? — услышала я собственный голос, а потом вдруг поняла, что лежу на полу, морщусь от омерзительного запаха настойки сальви [186] и вижу над собой размытое пятно, в котором не столько видны, сколько угадываются черты лица баронессы Кейвази.
— Он… уходит, да? — кое-как собравшись с мыслями, выдохнула я.
186
Настойка сальви — местный аналог нашатырного спирта.