Нас заметили издалека — слуги бросились навстречу, спеша принять лошадей. Не успели мы спешиться, как из дверей выбежала миловидная девушка лет двадцати в светлом платье, с такими же светлыми волнистыми волосами. Всплеснув руками, она кинулась к гостям и бросилась на шею Коршуну:

— Ах, вы живы! Живы! Какое счастье!

Надо отдать ему должное, мужчина не оцепенел от столь пылкого проявления чувств и не застыл столбом. Можно подумать, ему каждый день на шею вешаются такие красотки. Но обнял податливый стан незнакомки с осторожностью:

— А вы кто?

— Как? — Девушка отняла личико от его груди. — Милый князь, вы не узнаете меня?

Мой подопечный тихо усмехнулся:

— Конечно, узнаю, панна Ярослава. У меня хорошая зрительная память.

Девушка нахмурилась и отпрянула от рыцаря-истребителя с тем же пылом, с каким до этого вешалась ему на шею. Прежде бледное ее лицо вмиг побагровело. Из глаз брызнули слезы:

— О, ваше сиятельство! Прошу меня простить! Я не хотела!

— Все в порядке, ясная панна, — негромко, но внятно промолвил Коршун, отступая назад и смешиваясь с остальными гайдуками. Сама же княжна шагнула навстречу князю.

— Прошу меня простить, — пролепетала она. — Это волнение… Вы не приехали вчера, и я весь вечер и ночь не находила себе места! Не могла сомкнуть глаз! Просто не знала, чем себя занять… Я так волновалась! И потом — прошло столько лет! Последний раз мы виделись… когда?

— Перед войной, — напомнил Витолд Пустополь. — Наша помолвка сорвалась из-за того, что пришла весть о ее начале.

— Почти восемь лет! — всплеснула руками девушка. — Восемь лет разлуки! Я… вы так изменились!

— Вы тоже. Я помню девочку двенадцати лет, а вижу перед собой молодую красивую девушку. Вы остались такой же, как прежде, разве что чуть подросли и… похорошели.

Да уж, не знаю, какой она была в двенадцать, но в двадцать лет фигура у княжны Ярославы оказалась очень даже ничего. Просто завидно!

— Вы тоже… мне кажется, стали еще красивее, — промолвила она.

Я отвернулась, чтобы скрыть свои чувства. Ничего себе — «стал красивее»! Только что эта девушка кинулась на шею первому встречному, перепутав «ястреба» со своим женихом. И тут же стала нагло врать ему в глаза, что помнит, как он выглядит. А мужчина послушно кивал, прощая эту ложь и путаницу.

— Панна Ярослава!

Резкий голос заставил нас вздрогнуть. На крыльце появился пожилой мужчина, худощавый, с изжелта-бледной, пергаментной кожей лица. Длинные седые волосы прядями падали на отложной воротник дорогого темного камзола, на фоне которого его лицо казалось еще бледнее. Возможно, когда-то это был красивый мужчина — худощавый, стройный, гибкий, порывистый в движениях и отменный фехтовальщик, как машинально отметила я, — но годы сурово обошлись с ним. При одном взгляде на него девушка смущенно опустила взгляд.

— Что вы себе позволяете, ясная панна? — надтреснутый голос тоже сохранял следы былой силы. — Как это понимать? Порядочная девушка не должна так вести себя с мужчинами. И это невежливо — так долго держать гостей на пороге.

— Простите, батюшка, — пролепетала Ярослава. — Я больше не буду! Но я так волновалась…

— Прошу извинить мою дочь, — старик выпрямился, — она совсем еще ребенок и так за вас переволновалась! Проходите!

— Тем более что все-таки это мой дом, — пробормотал Витолд Пустополь, но негромко, так, что его почти никто не расслышал.

Гости и хозяева вместе направились в донжон. Миновав нижний, погруженный в полумрак холл, по широкой скрипучей лестнице поднялись на второй этаж. Сначала — отец с дочерью, затем — мы. Замыкали шествие гайдуки Тодора Хаша, и я почему-то почувствовала себя в ловушке.

В большом зале, который занимал, наверное, почти весь этаж, накрывали столы. Суетились слуги — несколько человек при нашем появлении порскнули прочь.

Навстречу вышел управляющий — дородный мужчина лет сорока, командовавший мечущимися туда-сюда челядинцами.

— Прошу меня извинить, ваше сиятельство, — промолвил он. — Мы, конечно, ждали вас, но вчера вечером. Уверяю вас, что к приготовленным кушаньям практически никто не притронулся, но все равно прошу немного подождать. Мясо…

— Мы вполне могли бы поесть и холодную телятину или баранину, — вежливо перебил его Витолд Пустополь. — Прекрасно понимаем, что не ваша вина в том, что мы не смогли сесть вчера за столы вовремя!

— И все равно, сделайте милость и немного подождите, — управляющий указал на кресла, и Витолд тут же воспользовался приглашением, заняв центральное, во главе стола. Княжна Ярослава, ее отец и остальные поспешили устроиться рядом.