– Так и есть. Все в порядке. Спасибо.

Если он и уловил что-то неладное в ее коротких, отрывистых фразах, то не подал виду.

– Я рад, – кивнул он, садясь рядом. – Почти всю ночь волновался за вас.

Ее сердце, и без того беспорядочно колотившееся, пропустило удар.

– За меня?

– Конечно. Как я мог не волноваться?

Кейт прикусила губу. Опять его чертова вежливость! О, она не сомневалась, что он искренне тревожился и его сочувствие неподдельно, но вызвано природной добротой, а не каким-то особенным чувством к ней.

Впрочем, она ничего другого не ожидала. Но и лишиться последней надежды не могла.

– Простите, что потревожила вас так поздно, – тихо сказала она, чувствуя себя обязанной извиниться. Но, честно говоря, у нее голова кружилась от счастья. Он здесь!

– Вздор! – отмахнулся Энтони, слегка выпрямившись и окидывая ее суровым взглядом. – Страшно подумать, что вы могли остаться одна во время грозы! Хорошо, что я оказался рядом.

– Обычно во время грозы со мной никого не бывает рядом, – призналась Кейт.

Энтони нахмурился:

– И некому вас успокоить? А родные?

– Они не знают, что я по-прежнему боюсь грозы.

Энтони медленно кивнул.

– Понимаю, – проговорил он размеренно и негромко, – что часто бывает очень трудно разделить свои терзания с теми, кого любишь больше всего.

Кейт одарила его теплым мудрым взглядом. На какую-то долю мгновения у Энтони возникла совершенно абсурдная мысль, что она каким-то образом узнала о нем все, до последней мелочи, от момента рождения до уверенности в собственной скорой смерти. Казалось, в эту секунду, при виде Кейт с обращенным к нему серьезным лицом и полураскрытыми губами он отчетливо осознал, что именно она, единственная из всех на этой земле, действительно его знает.

Это волновало.

И более того, ужасало.

– Вы очень умны, – прошептала она.

Он не сразу вспомнил предмет их разговора. Ах да, страхи. Ему лучше других известно, что это такое.

Но сейчас Энтони попытался свести все к шутке:

– Большую часть времени я бываю глуп, как пробка.

Кейт покачала головой:

– Нет, думаю, вы попали в самую точку насчет страхов. Я, разумеется, ничего не говорю Мэри и Эдвине. Не хочу их тревожить. – Она на секунду прикусила губу: смешной привычный жест, который Энтони находил невероятно чувственным. – Но если быть верной себе, – продолжала Кейт, – нужно признать, что мои мотивы не совсем бескорыстны. Помимо всего прочего, мне не нравится казаться слабой в глазах окружающих.

– Не такой уж незамолимый грех, – пробормотал он.

– Полагаю, вы и тут правы, – улыбнулась Кейт. – Но я осмелюсь высказать предположение, что и вы страдаете тем же грехом.

Энтони молча кивнул.

– Все мы играем определенные роли в этой жизни, – продолжала она, – и моя – всегда оставаться сильной и благоразумной. Сильные благоразумные личности не прячутся под столами во время грозы.

– Ваша сестра, – спокойно возразил он, – возможно, куда сильнее, чем вы думаете.

Кейт резко вскинула голову. Неужели Энтони пытается объяснить, что влюблен в Эдвину? Он и раньше хвалил грацию и красоту ее сестры, но никогда не рассуждал о ее характере.

Кейт всматривалась в его лицо, сколько позволяли приличия, однако не нашла ничего, что рассказало бы о его истинных чувствах.

– Я не говорила, что Эдвина слаба, – ответила она наконец, – но я ее старшая сестра. И всегда должна казаться сильной в ее глазах. А она всего лишь должна быть сильной ради себя.

Она снова подняла голову и увидела, что он внимательно всматривается в нее, словно хочет заглянуть в душу.

– Вы тоже самый старший из детей леди Бриджертон. Уверена, вы знаете, что я имею в виду.

Энтони кивнул, глядя на нее весело и одновременно задумчиво.

– Совершенно верно.

Она ответила ему улыбкой, улыбкой человека, прошедшего те же испытания, что и собеседник.

И ей становилось все легче в его обществе, словно теперь она могла раствориться в нем, утонуть в тепле его тела. Но Кейт знала также, что невозможно и дальше откладывать свое признание.

Необходимо сказать Энтони, что она больше не возражает против его брака с Эдвиной. Несправедливо держать это при себе только потому, что она мечтает удержать его хотя бы на несколько прекрасных минут здесь, в саду.

Глубоко вздохнув, Кейт расправила плечи и повернулась к Энтони.

Тот ответил выжидающим взглядом, сообразив, что она хочет что-то ему сказать.

Кейт открыла рот. Но не смогла выдавить ни звука.

– Я слушаю, – решил он ей помочь.

– Милорд! – выпалила она.

– Энтони, – мягко поправил он.

– Энтони, – повторила Кейт, гадая, почему ей все труднее называть его по имени. – Мне необходимо поговорить с вами.

– Я так и понял, – усмехнулся он.

Кейт упорно рассматривала свою правую туфлю, чертившую полумесяцы на утоптанной земле тропинки.