— Скажите мне, вы всегда так боялись мужчин?

Пиа выдохнула:

— Я ничего не боюсь! И не понимаю, почему вы так решили. И вообще… — Пиа беспомощно умолкла, осознав, что чуть ли не лепечет. Она заставила себя расправить плечи. — Просто я предпочитаю испытывать симпатию к мужчине, с которым целуюсь.

Она была готова откусить себе язык за произнесенные нелепые слова. Не найдя ничего лучшего, Пиа просто захлопнула дверь перед носом Валентино.

Нахмурясь, словно грозовое облако, Валентино толкнул черную кованую калитку и зашагал к боковому входу.

Настроение у него было паршивым. Сердце билось еще слишком сильно для разговора с дедом. Ему нужно было подумать. О женщинах, точнее, о женщине.

Пиа Ренферн оказалась лгуньей! Как она посмела отрицать, что целовала его в ответ просто так! Она поцеловала его с такой страстью, что у него закружилась голова. Но в одном Пиа, конечно, права. Ему не следовало ее целовать. Но ведь он не каменный! Он правда хотел ее успокоить. Какой мужчина испытал бы иные чувства, видя, какая она слабая, бледная, уязвимая? Пиа стояла на краю скалы и, возможно умирая от страха, притворялась смелой. И то, как она широко открывала глаза…

Любой мужчина воспринял бы это как приглашение!

Надо было признать и другое — он утратил власть над собой. Но обвинить его в том, что он воспользовался своим преимуществом… Это уже слишком! Лишь в одном не было сомнений. Как бы ни притворялась Пиа, он видел страх в ее голубых глазах, и именно по этой причине он коснулся ее…

Эх, не надо было ему этого делать!

И все же эта ее реакция, когда он сказал ей, что она ответила на его поцелуй, была несколько преувеличенной. Если бы Пиа была честна сама с собой, она бы призналась, что целовала его в ответ. Впрочем, разве не это она дала ему знать, захлопнув дверь перед самым его носом?

Неожиданная мысль пришла в голову Валентино. Она была страстной, эта Пиа Ренферн, — он чувствовал это. Его инстинкт говорил ему о том же. Все, что нужно было сделать, — это высвободить заключенную в ней страсть.

Валентино вздохнул и повернулся к входу.

Лучше забыть все. Эта австралийка сулила ему неприятности. Он и так зашел чересчур далеко, заглянул туда, куда не следовало бы заглядывать, увидел частичку ее души. Этого стоило избегать.

Узнать человека — значило начать испытывать к нему чувства. Валентино этого совершенно не хотелось.

И почему он не может быть как те мужчины, которых он знал? Как те, кого влекли простые женщины, и не думавшие отрицать возникшего влечения? Почему его не влекут женщины, не возражавшие бы против ничем не обремененного романчика, который подошел бы к концу, как только угаснет страсть?

«Ладно, к черту эту женщину!» — решил Валентино.

— Дед, дед, ты где? — позвал он.

Спустя минуту из кухни показался дед. Его лицо расплылось в улыбке, руки распахнулись, готовясь принять внука в объятия.

— Тино, Тино, мой мальчик! Наконец-то! Добро пожаловать домой, ты, молодой дьявол! Три года как тебя не видел. Что тебя так долго держало?

Валентино рассмеялся и обнял старика, чувствуя угрызения совести. Неужели он не был здесь три года? Да, должно быть, так, потому что дед, хотя и сохранил ясность взгляда, явно как-то усох и увял и казался еще более хрупким, чем он помнил.

— Вот я и дома, — сказал Валентино. — Но пожалуйста, не радуйся слишком бурно, дед. Я снова скоро могу уехать.

Глаза старика стали влажными, хотя улыбка не сошла с его испещренного морщинами лица.

— Это не важно. Важно то, что ты приехал, чтобы навестить деда хотя бы на несколько дней. Давай садись, садись же! Тебе нужно выпить. — Он протянул Валентино пиво, а сам стал выкладывать на стол сыр, хлеб, оливки и томаты, собранные с собственного огорода. — Как прошла поездка? От Франции ты проделал весь путь на машине? Какая у вас погода? Чем ты там питался?

Он не давал Валентино отвечать на свои вопросы, которые сыпались из него как из рога изобилия, все время перескакивая на местные новости.

— Подожди, пока я не скажу тебе о внуке Миреллы, — говорил дед. — И помнишь невестку Лоренцо Корелли?

Валентино с улыбкой слушал местные сплетни. Однажды и он стал главной темой для пересудов или, точнее, его очаровательная молодая невеста. Пока он проводил очередную операцию на севере, Ариана возобновила знакомство с людьми, занятыми в кино и живущими на Капри. Они-то и подбросили ей идею о кинокарьере.

Итог был неминуем. Теперь лицо Арианы улыбалось с экранов, а не с подушки рядом с Валентино… Пошли многомесячные разлуки. Ариана резко изменилась. Все это драматически повлияло на их отношения, вскоре закончившиеся разрывом.