На следующий день я встретился с Розой, итальянской коммунисткой, поддерживающей связь со мной. Встреча была очень короткой. Она передала мне некоторые информационные данные и успела только сказать, что в Италии обстановка накаляется и еще очень трудно предсказать, чем она закончится. Совершенно определенным является падение авторитета Муссолини. Резко, хотя, конечно, тоже трудно предсказать, к чему это может привести, возросли антифашистские выступления, а с особой силой отмечается стремление значительной части населения к выходу Италии из войны и незамедлительного отзыва итальянских войск со всех фронтов.

Перед тем как закончить воспоминания о моей разведывательной деятельности, я позволю себе рассказать об одной из встреч с «чешским другом». Это заставит меня несколько отвлечься от прямой темы, но в то же время может подчеркнуть мою убежденность, что очень многое в частной жизни разведчика приносит пользу его разведывательной деятельности. Так было и на этот раз. Мы условились встретиться около ратуши, у мемориала на месте убийства в Марселе Жана Луи Барту и югославского короля Александра I.

Опять должно последовать мое признание. Мимо этого памятника и огромного, очень красивого здания ратуши Марселя Маргарет, Рене и я часто проходили. Имена были мне тоже немного знакомы, но никаких подробностей об этих двух политических и государственных деятелях я не знал.

Когда мы встретились с моим «чешским другом», он спросил, заинтересовал ли меня этот памятник и знаю ли я основную причину, побудившую террориста убить этих двух государственных деятелей. Мне пришлось признаться, что я далеко не полностью знаю суть дела. Вот после этих слов он мне поведал: «Жан Луи Барту получил высшее юридическое образование. Еще довольно молодым человеком был избран в парламент. За время своей политической и государственной деятельности занимал ряд министерских постов, в том числе и пост премьер-министра. Много сил затратил на посту председателя Репарационной комиссии, направляя все усилия на обеспечение выполнения Германией принятых в Версале положений мирного договора, касающихся ее дальнейшей государственной политики, включая экономику и численность вооруженных сил. Он был одним из первых, кто испытал тревогу за дальнейшую судьбу человечества, за возможность возникновения новых войн после прихода в Германии к власти фашистов (да, он прямо сказал: фашистов, а не национал-социалистов, как этого требовал Гитлер) во главе с фюрером, являющимся единственным столь всесильным диктатором во всем мире».

И вот тут произошло невероятное, как некоторые государственные деятели не только в Германии расценивали. Этот видный политический деятель после 1933 г. осознал, что единственным способом спасти Европу и, конечно, Францию является не только сближение с Советским Союзом, но и франко-советское сотрудничество. Мой собеседник назвал Восточный пакт, предлагаемый Барту. Придавая большое значение роли Советского Союза в международных отношениях, министр иностранных дел Франции поддержал ряд инициаторов приглашения СССР в Лигу Наций. Все это происходило в 1934 г., но самым главным, по мнению просвещающего меня моего «чешского друга», является то, что предложение о создании Восточного пакта встревожило многих, враждебно относящихся к Советскому Союзу. Им не понравилось и то, что Жан Луи Барту посетил СССР. Он не дожил до того дня, когда благодаря немалым его усилиям был подписан франко-советский договор 1935 года.

Югославия во главе со своим королем Александром I поддерживала и ориентировалась на внешнюю политику Франции, являясь в определенном отношении сторонником курса, проводимого министром иностранных дел Жаном Луи Барту. Враждебно настроенные политики, видимо, предполагали, что в результате ожидавшейся во Франции очередной встречи Барту и Александра I может еще четче определиться их «дружелюбное» отношение к Советскому Союзу. Это не устраивало гитлеровцев, их сторонников и других представителей всяческих оппозиционных течений в различных странах. Именно этим многие объясняли совершенный 9 октября 1934 г. террористический акт, унесший жизни двух незаурядных политических деятелей.

Рассказав все это, мой собеседник, продолжая, поставил вопрос, предварительно предупредив, что ответ на него будет дать далеко не просто. Соответствуют ли действительности высказываемые предположения агентами германской и итальянской разведок, что исполнителем явился хорвате кий террорист, усгашами (это и есть хорватские террористы, организация которых была создана лидером хорватских сепаратистов, руководимая Анте Павеличем, ставшим открытым главарем хорватских фашистов)?

Должен отмстить, что среди моих знакомых большая часть строила свои предположения на том, что убиты они были непосредственно гитлеровцами по личному приказу Гитлера. Где правда, я не мог тогда ответить.

Беседуя, мы прогуливались по улицам Марселя и оказались почти в самом его центре. Нам захотелось перекусить и выпить по чашечке кофе. Мой собеседник предложил зайти в имеющее хорошую репутацию кабаре-кафе «Буат а мюзик», основанное французской артисткой эстрады Мариан Мишель. Пару лет тому назад я как-то оказался за соседним с ней столиком в одном из вечерних увеселительных заведений в Париже. Не успели мы сесть, как Мариан подошла к нам и поздоровалась, пожелав хорошо провести вечер. Мы предупредили, что долго задерживаться не можем, но рады побывать в ее заведении.

Внезапно Мариан Мишель сообщила нам, что в этот вечер у нее в гостях находится приятельница Эдит Пиаф. Во Франции к этому времени её уже все знали и любили как создательницу нового, своего собственного, крайне своеобразного жанра. Она выступала на многих сценах Франции, пользовалась успехом, ей аплодировали, ее «хвалили», о ней много говорили, правда, находились и такие, которые осуждали.

Мариан Мишель обрадовала нас, очень мило улыбаясь, тем, что её гостья согласилась принять участие в вечернем концерте... И если бы мы захотели, она бы нас познакомила с Эдит Пиаф после ее выступления, пригласив к нашему столу. Естественно, мой «друг» обрадовался. Оказывается, он не только никогда раньше не слышал ее песен, но даже впервые услышал ее имя. Мариан Мишель, пообещав пригласить Эдит Пиаф к нашему столу после ее выступления, буквально через несколько минут нас покинула.