— Воевода, ты потерпи, скоро причалим. Мы уже далеко ушли.

— Я тебе причалю! Хотя тропы развезло, конные могут догнать!

— Ты меня совсем за дурака держишь? Мы же потонули!

— Дурак бы сейчас на печи лежал, пироги жевал… А мы умные — в самое половодье погулять вышли.

— Угу. Самое-то половодье было вчера. Когда Белое озеро вздулось, да вода пошла по Шексне, сметая лёд… А сейчас воды уже меньше.

Внезапно Коттин, исполняющий роль кормчего, повернулся, всмотрелся в тёмную мглу.

— Вот это место. Кровь унялась?

— Промокло всё. Куда теперь?

— Вот сюда повернём!

За поворотом открылся широкий плёс — в Шексну по левую руку вливалась речушка, поросшая зарослями камыша. Коттин схватил жердь, изо всех сил упёрся — жердь прогнулась, затрещала, но карбас изменил направление, прижался к левому берегу, проскользнул в устье речушки.

— Ты что ж, против воды пойдёшь? — уставился на кормчего воевода Чудес, поглаживая, пушистые рыжие усы.

— Ты предлагаешь идти в Каспий? Нам надо в другую сторону.

— И то… видать, по голове меня огрели сильно. Кстати…

— Потом, воевода, потом. По воде голоса за вёрсту слышны. Давай побережёмся.

Карбас медленно скользил против течения, благодаря усилиям Коттина. Наконец, в дно стукнуло — раз, другой, вокруг закружили буруны, внизу заскрежетало и лодка плотно села в песок, задрав нос. Коттин плюнул, проворчал что-то, потом шагнул в ледяную воду, оказавшись в речке по пояс. Чудес вскочил, тоже полез за борт, но Коттин махнул рукой — дескать, не надо, и так справлюсь. Ухватившись за кованое кольцо, прибитое к носу карбаса, древний странник напрягся, упёршись ногами в дно, подволок лодку к песчаному берегу. Воевода тут же выскочил, вдвоём они вытащили судёнышко на берег — на половину корпуса.

— Воевода, потащим карбас дальше? Или тут бросим?

Чудес посмотрел на увал, теряющийся во тьме — достаточно высокий, поросший сосной вперемешку с берёзой, почесал затылок. Взглянул на речку — вода, словно чёрное стекло, текла, что-то тихо бормоча, неся на поверхности, пузыри пены.

— Потащим…

— Ты гляди, воевода! Придётся катить на брёвнах!

— Покатим…

— У тебя ранение навылет!

— Мы идём к волхвам тотемским! — раздражённо провозгласил Чудес. — Прикинь сам: являюсь я, воевода, к отшельникам — на каком-то убогом плоту! Позору не оберёшься!

Коттин, на минуту забывший, кто здесь в данный момент он и кто воевода, подавился, закашлялся, но получив по хребтине могучий удар, засмеялся.

— Ты чего? — удивился Чудес.

— Я подумал, что тебе чужой карбас жалко, — обернулся бывший Кот с покрасневшей рожей.

— И карбас тоже. Там, ниже по течению, живут вепсы. У них и поселение есть — Череповепсь. Выловят в реке лодку, заберут себе, скажут: «Наша ладья, ничего не знаем!»

— Слышал, слышал! — вежливо поддакнул Коттин. — Там, в лесу когда-то кладбище черепов было. Огромных, с бивнями! Те звери назывались мамонтами!

— А то ж! Это такие рыжие слоны. Слонялись по лесам когда-то. Великая Пермь — родина слонов!

Привязав к кольцу верёвку, извлечённую из мешка, путники поволокли карбас по ручью на увал. Работа продолжалась до тех пор, пока берега не упёрлись в борта лодки. Уже совсем стемнело — только на северо-западе горела полоса заката, в небесах зажглись звёзды, заметно похолодало, под ногами захрустел ледок.

— Холодная весна нынче, — заметил Чудес, перехватив верёвку и поплевав на заскорузлые ладони. — Скоро уж пахать, а иней.

— Последний заморозок, — флегматично ответил Коттин, не склонный к сельским трудам. — Да и нам на пользу — скользко.

Ручей закончился ямой — в склоне зияла промоина, откуда вытекала ледяная вода.

— Ага — вот и ключ. Дальше покатим это хозяйство на кругляках.

Чудес, попавший сюда первый раз, наклонился, всмотрелся в землю — вокруг лежали брёвнышки — чёрные, срубленные давным-давно.

— Позаботились о нас — купцы, видать, шли.

— Ну, так, волоков с Кубенского озера не так уж и много, — несколько насмешливо, но так, чтоб не заметил воевода, промолвил Коттин.

Воевода застонал, постучал кулаком по голове, что интересно — по своей, ответил мягко:

— Точно, память отбили. Это же водораздел Волги и Двины.

— Для того тут город и городили, чтоб торговые пути содержать, — проворчал новый соратник воеводы.

— А ты умён! Никак, и резами писать умеешь?

Коттин лишь загадочно улыбнулся, забил под нос лодки короткое почерневшее бревно.

Карбас был не настолько велик, чтобы двое мужчин не смогли вкатить его по брёвнам. Даже во тьме наступившей ночи. На счастье путешественников, горизонт на востоке сначала побледнел, затем украсился огромным жёлтым диском Луны — в пятнах, бывших точным отражением гор и морей земного диска.