В это тяжёлое время необходимо созвать вече! Сам я всецело за власть народа!

— Правильно! — заорали торговцы и гридни, — Да здравствует вече! Любо!

— А до того дня в княжестве должен быть порядок! Всех, кого надо, непременно повесим!

— Любо! Любо!

В гридницу вбежал запыхавшийся поварёнок с факелом, бледный, дрожащий. Он дико озирался, наконец, увидел Долгодуба на княжеском столе, подлетел к нему, зашептал что-то, размазывая слёзы.

— Неужели? — изумился дворецкий, схватив поварёнка за шкирку. — Так сказала княгиня? Гридни, ты и ты! — ткнул острым пальцем. — Бегом в мыльню, дверь на замок, княгиню охранять! В целях безопасности из помещения не выпускать! Кругом враги!

— Что там, господин? — закричал торговец пивом с майдана. — Народ беспокоится!

— Княгиня Рогнеда жива, слава небесам!

— Слава! — рявкнула толпа, разрываемая чувством ненависти к врагам, и радостью, что кто-то из княжеского Дома выжил.

— Но! Княгиня Людмила, матушка наша, — Долгодуб пустил притворную слезу, — подло убита! Шайка оборотня — Кота насилует девушек по всему городу! Они зарезали Грубера — старшего повара и ещё одного гридня! Смерть им!

— Смерть! — зарычала толпа.

— Есть ещё одно дело! — заорал на пределе голоса Долгодуб, лысина его покраснела, покрылась потом. — Нам пора действовать, но без головы тело будет слепо метаться! Кого выберем вождём, временно, до всенародного вече? Кто объявит общий сбор памов для выборов нового князя?

— Долго! Дуб! — выдохнул зал, — Долгодуб, ты и будь головой! Время трудное, кровь уже пролилась! Ты умён, грамотен! Кому ж ещё…

— Не буду! Хоть убейте — не буду!

— Любо! — рявкнула ватага гридней, воздев мечи и сабли.

— Любо! — сверкнули ножи мясников и поваров.

— Не могу! Хоть я и побочный сын северского князя… но крови совсем не благородной! От простой бабы…

— Любо!!! — заорала в восторге вся гридница.

— В тебе, к тому же, кровь наших древних царей! Любо!

Долгодуб задохнулся, рука его царапала ворот, наконец, он выдохнул, рванул красную рубаху:

— Только до вече! А там — увольте!

— Аааааа… — выдохнула толпа. — Веди нас! Смерть врагам!

— Слышал? — Коттин шипел где-то внизу, возле пола. — Княгиню убили! Бежим из города!

— Коттин, я побегу Мишну искать! — голосок Стефана дрожал, перебивался на слёзы.

— Куда ты пойдёшь, дятел? — злобно шептал бывший Кот, держа за полу рвавшегося во тьму потайного хода названого брата.

— Пойду, пойду! Хоть тело найду! Княгиню-то, вон, убили!

— Молчи, дурак, — злился древний странник. — Княгиня в мыльне рожала! Знаешь, сколько баб родами мрут?

— Не знаааю, — ныл противным голосом Стефан.

— Ты на торжке никогда не был? — изумился Коттин, — Сходи в праздник на рынок — почти все бабы на сносях! Ну, и мрут, бывает, от родильной горячки…

— Пойду…

— Стоять! — вдруг властным голосом заявил воевода. — Слушать всем меня. Ты, дружинник, коль не изменил мне, воеводе, а значит, и князю покойному, пробирайся за городскую ограду. Я буду там же, скоро. Дай мне меч, мне тут поговорить надо кое с кем.

— Значит, бежим? — вякнул Стефан.

— Отходим на новые боевые позиции!

Коттин вынырнул из дыры возле пола, на ощупь нашёл протянутую руку Чудеса. Не звякнув, осторожно вынул древний меч из заплечного мешка, подал воеводе. Чудес взял подарок Индры, покрутил кистью — меч ему понравился. Вдруг на краткий миг меч осветился, по его плоскости побежали знаки.

— Что это? — спросил старый воин. — Меч-то заговорённый? Где ты, говоришь, его взял?

— Дык, воевода! Набрёл на древний курган в лесах! Никак, это оружие самого царя Булгака! Ему этот меч боги подарили!

— А почему он у меня в руках осветился?

— Понравился, я думаю, ему меченосец! Значит, и в тебе есть капля крови древних героев!

— А у тебя он тоже светится? — с ревностью спросил Чудес, втискивая рукоять в ладонь Коттина. Дружинник отвёл руку в сторону, помолчал, потом хмыкнул: