Коттин сел в уголок, отосланный дланью отца Сысоя, натянул на глаза капюшон, притих, делая вид, что смиренно молится. Священник сел рядом, явно ожидая кого-то. Постепенно зал заполнялся — бородатые мужчины в простых одеждах, подростки — тихие и благообразные, женщины в платках по самые глаза, в чёрных платьях до земли…

Сидели тихо, молились, перешёптывались — Коттин заметил на многих устах радостные улыбки, глаза у христиан были добрые, почти блаженные… не от мира сего. Странно, но ему стало хорошо и спокойно.

Наконец, дверь, находившаяся в передней стене, заскрипела, оттуда вышла женщина в окружении нескольких бородачей с восторженными глазами — Коттин при виде дамы вжался в уголок, пониже натянул капюшон на глаза — его разбирал смех. Отец Сысой принялся бубнить Коттину на ухо историю местной святой — как она пришла из неведомых лесов в славный город Словенск, как встретила его, отца Сысоя, как изложила ему своими словами Символ веры и основы христианского учения. Это было воспринято, как чудо. Коттин, слушая поначалу святую вполуха, навострил слух — в последнюю их встречу, эта женщина не имела никакого представления о христианстве. Никак, и тут влияние старика Никона (и почему он не пожелал переселиться в Белозерск?), скорее всего, она встретилась на своём пути с Радимом… Чудеса, да и только. Поверить, что ли, и самому, в нового бога? Старые-то молчат…

Когда пастырь стал описывать чудеса святой — явление с торжка в ослепительно белой драгоценной одежде: «Аки Христос на горе Фавор. А ведь явилась в рванине», Коттин отмахнулся от назойливого пастыря, пробубнил ему на ухо, — «Дай послушать — я ж не слышал ещё!»

И вовремя — представление вступало в завершающую стадию. Люди во все глаза смотрели на женщину, воздевшую руки к небесам, и ожидающую чего-то. Наконец, у одной девушки брызнули слёзы восторга, тело её передёрнула судорога, она повалилась на руки соседей в религиозном экстазе, выкрикивая:

— Матушка! Святая матушка! Расскажи, как ты победила демона!

— Святая Кикония! Расскажи добрым христианам про демона! — потребовал снисходительно и отец Сысой.

Коттин медленно сползал со скамьи на пол — он не хотел оказаться в роли демона на костре добрых христиан. В его памяти отложились следующие пламенные слова святой Киконии:

— И приступал тот демон ко мне каждую ночь. Был он страшен видом — с раздвоенным копытом и острыми рогами! Разжигал он во мне греховные страсти — но я молилась христовой молитвой, которую услышала во сне. Сам архангел Гавриил нашептал мне святые слова! И каждый раз отступал адский демон!

Все селяне деревни, где стояла моя скромная хижина, поддались демону — пили с ним богопротивное вино, греховно совокуплялись — как женщины, так и мужчины. Такова была у него сила, и нечего было противопоставить грешникам демону — они не знали Христа.

И тогда, в последнюю ночь, демон приступил ко мне с сильными притязаниями — насылал греховные видения, словно ночной дракон, разжигал кровь и предлагал чашу чёрного вина. Почти что сдалась я силам ада — и навалился на меня сын сатаны, и почти что овладел он моей девственностью, потому как молитвы спутались в моей голове. И разорвал он мои одежды, и, насмехаясь, стал хулить и Бога нашего, и Церковь святую.

Взмолилась я перед лицом неизбежной смерти — духовной, не телесной, и услышал меня Бог. Явился ангел божий — высокий и голубоглазый — и ударил огненным мечом демона, и отослал его в самые дальние ямы ада. Мне же велел идти в славный город Словенск — найти там верных сынов Христовых.

Дети мои — отсюда мораль! Вступайте в брак только через святую Церковь! Храните чистоту перед Богом до совершения таинства брака, что совершит пастырь! Иначе, придут к вам демоны, соблазнят вас и утащат в ад!

«Жёстко! — подумал Коттин, почти лёжа на полу — слава небесам, народу было много, никто не обратил на него внимание. — Нашли-таки, ключевую точку человеческих взаимоотношений. Поделят теперь детей на законных и на незаконных — добрачных, внебрачных. И побегут девки топиться».

— И когда пришла я в город Словенск, то узрела через отца Сысоя всю полноту и сладость учения господа нашего Христа! И в тот же миг, прямо на майдане воссияла одежда моя и превратилась в хитон, наподобие ангельского! Потому как бесплатно даётся верующим и любовь Христова и платье драгоценное!

— А как же мой сапфир? — вскочил Коттин, забыв про свою анонимность. — Не на него ли ты купила ромейское платье?

Несколько секунд стояла мёртвая тишина, затем раздался оглушительный визг Кики, — «Дьявол! Держите демона! Рубите его железом!»

Коттин, разочарованный таким вероломством — ведь отпустил бабу, пожалел когда-то! — сначала нехотя дал кулаком в одну бородатую рожу, потом в другую, разохотился, полез на толпу. Вдруг кто-то ударил бывшего Кота лавкой по спине, так что вокруг всё загудело, замельтешило, погасли почти все свечи. Коттин повернулся, вытаскивая кинжал из сапога — и вовремя. Отец Сысой приготовился ловить оборотня толстой сетью, за ним маячили бородачи с лопатами и топорами. Коттин наморщил лоб — как жаль, вступление в беглую христианскую секту не состоялось — а ведь грамоте учат… любви друг к другу…