— Ты Бергельмир из Ётунхейма, — важно повторил Ариант, — Мне про тебя Снурка байку сказывала.

— Да, это я, — прогудел римтурс, или по-старинному, ётун. — А ты кто, человечек?

— Я Ариант, сын Скилура, мальчик из села Чудово. Я был в пещере Коттина!

— Да? — поднял ледяные брови ётун. — Жив ещё древний бродяга? Передавай ему привет от Бергельмира! — великан взмахнул рукой, и шапка воеводы слетела, волосы встали дыбом.

После этих слов воевода выдохнул, оказалось, что всё это время он не дышал — ситуация действительно изменилась, коль великан заговорил про приветы.

— А тебе надо бы знать, — великан ткнул пальцем в Аминту, — что мой мир на востоке, а не на севере. К востоку от Мидгарда.

— Извини, великий, я уже вырос из сказок, не всё помню.

— Это не сказки, всё существует на самом деле! Я покинул Ётунхейм, и вышёл погулять. Буран всегда сопровождает меня! — захохотал великан.

— Правит ли Утгардом король Трим? — вспоминая сказку, спросил Ари.

— Правит, ведь в нём кровь Имира, он бессмертный.

— Передай ему поклон, о, великий римтурс!

— Я прошёл Железный лес и Каменные горы, переплыл реку Ивинг, и вот я здесь, в Мидгарде. Пока я могу гулять по вашему миру — до тех пор здесь будут зимние бури! Уууу! — завыл ётун.

— Спасибо тебе за снег и сугробы, за лёд и зиму! — быстро сообразив, что к чему, закричал Чудес, пряча кинжал в ножны. Он поклонился великану. За ним последовали остальные.

— Прощайте, человечки! Давно не виделся с вами! — великан встал и сделал шаг в сторону. — Волки мои, бегите, бегите вперёд, ищите добычу!

Великан исчез, и сразу же буран затих, сменился обильным, спокойным снегопадом. Возле занесённого убежища стояли три человека. Самый маленький из них потрясённо гладил морду заснеженной от копыт до холки лошади.

На реке лёд треснул от берега до берега, вода вырвалась наружу, потекла поверху, но наледь быстро замёрзла неровным валом. Трещина тоже покрылась молодым ледком, сквозь который просвечивала текущая вода, каменистое дно. Всё-таки холод от ётуна, ледяного великана, исходил страшный, как только носы не отморозили!

Аминта взошёл на молодой ледок, топнул ногой — лёд держал хорошо, да и наледь промёрзла насквозь. Богатырь вернулся к саням, постоял с минуту, посмотрел, как Чудес с мальчиком разводят костёр возле убежища, погрел руки у огонька, начинающего пожирать берёзовые веточки. Поднял голову — Луна светила покусанной серебряной ногатой, на её поверхности можно было различить горы и равнины — пращуры верили, что это зеркало, в котором отражается лицо Земли. Вокруг холодного ока Луны сияла аура, а на некотором расстоянии гало — бледное, серебряное кольцо. Небо чернело непроглядным мраком таинственных глубин, остро блестели иглы звёзд. Одна, огромная, касалась прозрачных берёзовых вершин — эта звезда была планидой, путешествующей по небесам по хитроумному, известному только магам пути. Она называлась у разных народов по-разному — Венера, Люцифер, Зухра…

Таких планид было известно пять, их хорошо знали пастухи, купцы, мореходы: помимо Венеры, кроваво-красный бог войны Марс, вечно прячущийся в лучах Солнца бог воров и торговцев Меркурий, величественные Юпитер и Сатурн — боги-олимпийцы, о которых учёные люди имели достоверные сведения из древних свитков и листов, сложенных в книги.

Аминта вздрогнул и пришёл в себя, возвращаясь со звёздных небес на холодную землю.

— Садись, поешь с нами, — весело пробасил Чудес.

— Не могу прийти в себя, — честно ответил Аминта. — С древним великаном ещё не доводилось встречаться.

— Ну, вот и встретились. Хорошо, что живыми остались. А то слухи ползут — молчат боги, молчат. А здесь вон, какое чудо погулять вышло! Глядишь — и боги скоро вернутся!

Коттин со спутниками вошёл в сарай, когда солнце ещё блестело на сосульках, неведомо откуда появившихся под крышей. С одной сосульки даже стекали капли, разлетаясь на перилах крыльца тысячами сияющих брызг. Всё-таки оттепель оправдала старинную примету про стелющийся по земле дым, снег потерял свой весёлый зимний хруст, стал мягким, раскисшим. В сарае сквозь щели в крыше слабо просвечивали косые солнечные лучи. Все уселись на лавку, Славуня достала огниво. Мишна изумилась:

— Разве Баба Яга не ведьма огня?

— Почему же не ведьма? Я служила Агни, но тратить Слово на такую мелочь — зачем? И так Силы в этом мире почти не осталось. Скоро деревенская бабка, что в чёрную кошку оборачивается — и та большой редкостью станет.

Коттин потрясённо посмотрел на Славуню, видимо ему не приходило в голову, до какого уровня выродилась волшебная наука в Мидгарде.

— Что у тебя там? — спросил бывший Кот, заглядывая в круглую печь. — Болотные камни?