— Да, но вот только как это доказать? — молвил Великий канцлер, поднимаясь из-за стола.

Он подошел к окну и взглянул на улицу, где уже начался фейерверк. Было видно, как взвиваются в голубое небо яркие огни.

— Вот им-то, — Бестужев указал рукой в окно, — как вы докажете, что вы не тот немец, под которым они находились столько лет. Вам известно, барон, что они, — Игнат Севастьянович прекрасно понимал, что канцлер имел в виду сейчас русский народ, — ненавидят молодоженов? Они для них немцы. Даже принятое православие не сблизит их с массами. Елизавета Петровна прекрасно понимает это, поэтому и желает, чтобы появился наследник.

— Но он ведь тоже будет немцем!

— Ошибаетесь, барон, рожденный в России уже русский, пусть даже в нем течет девяносто девять процентов немецкой крови. Вы же, барон, родились там, а не здесь. Выходит, вы немец! Такой же, как Лефорт, Бирон, Остерман…

Бестужев замолчал. Вернулся к столу, сел. Убрал бумагу в стол и произнес:

— Но не все так плохо, как кажется. У меня есть идея, барон, которую я попытался воплотить, — продолжал канцлер. — Я нашел вам одно место, которое устроит и меня, и вас, и государыню, и человека, которому вы будете служить.

Барон удивленно взглянул на Бестужева.

— Что я должен сделать для этого?

— Служить в первую очередь мне, а затем уж стране. Я добился того, чтобы Елизавета разрешила Петру Федоровичу иметь свой полк. Не тот, что стоит в Риге, а другой, что будет находиться в его резиденции. Пришлось убедить государыню, что если у князя будет полк, находящийся под командованием надежного человека, то она сможет не бояться за свой трон. Якобы подчиняющийся Петру Федоровичу полк будет на самом деле служить только государыне. Поэтому я и предложил на должность полковника вас, барон.

— Но почему меня, ваше сиятельство? — спросил Игнат Севастьянович, до сих пор не понимающий действий Великого канцлера. Вроде все логично, Бестужев задумал игру. Для него нужно взять под контроль все действия Петра Федоровича. Быть в курсе того, что тот задумал. Вроде все логично, да только остается один вопрос: а почему именно барона, человека без году неделя находящегося в России, назначать полковником? Поэтому Игнат Севастьянович тут же разъяснил для Бестужева свой вопрос:

— Есть одна вещь, барон. Вы же сами желаете послужить новой родине. Я не интересуюсь причинами вашего бегства из Пруссии, а вы ведь бежали?

Барон кивнул.

— Я ненавижу Пруссию, но я также ненавижу и Францию, король которой то и дело плетет вокруг российского трона свои интриги. Поэтому я вынужден смириться с действиями Фридриха II и готов довериться первому встречному пруссаку, чем знатному и уважаемому щеголю из Франции. Вы же только что заявили, что готовы служить России, так послужите ей. Вы искали полк, в котором смогли бы это честно и достойно выполнять. Я нашел его вам. К тому же Петр Федорович не согласится, чтобы его солдатами командовал не пруссак.

— Хорошо, — проговорил Игнат Севастьянович, выслушав пламенную речь графа. — Вот только есть одна загвоздка.

— Не понял? — проговорил Бестужев, делая удивленное лицо.

— Князь согласится на личную гвардию, а это не обязательно, чтобы был полк, для начала хватит и ста человек, но только при одном условии.

— При каком? — Казалось, канцлер был озадачен.

— Солдаты его гвардии должны быть голштинцы.

— Этот сброд! — вспыхнул Алексей Петрович.

— Сброд не сброд, просто у вас, ваше сиятельство, выхода иного нет. Русские не пойдут служить князю, в жилах которого течет немецкая кровь, а пруссаков, надежных, как я, вы столько вряд ли отыщете. Голштинцы с радостью согласятся послужить будущему монарху.

— Во-первых, барон, вы себе льстите.

— Возможно, — согласился Игнат Севастьянович.

— А во-вторых, у меня нет гарантии, что они будут служить не только князю, но и государыне.

— А вот это, ваше сиятельство, уже моя забота. Или вы сможете среди служивых, что сейчас несут службу государыне, найти человек сто немцев?

— Думаю, я для начала попытаюсь отыскать, а уж затем приму решение выписать голштинцев. Сколько вы говорите вам, барон, нужно солдат?

— Для начала человек сто.

— Хорошо, они у вас будут. Но этот процесс займет время. У вас, барон, есть средства, на которые вы смогли бы жить в Санкт-Петербурге?

Игнат Севастьянович признался, что его скромные финансы медленно и верно стремятся к нулю. Бестужев покачал головой. Открыл верхний ящик стола и извлек на свет божий маленький мешочек из телячьей кожи. Положил его перед бароном и произнес:

— Возьмите. А теперь ступайте. Аудиенция закончилась.

Гусар встал, взял деньги. Поклонился и направился к двери.