— Все нормально, — прошептал он. — Но я понял, если падать раскинув руки и ноги, шуму больше, а зрителям кажется, что от тебя осталось мокрое место.

— Давай попробуем, — шепнул я в ответ.

Он поднялся, вроде бы с огромным трудом, швырнул меня оземь, и оказалось, что он абсолютно прав, так что следующие полчаса мы поочередно летели на ринг.

Но зрителям это наскучило, вот и пришлось изобретать новые приемы. С выдумкой у нас обоих все было в порядке, и мы так увлеклись, что и не заметили, как наступило новое утро, то есть боролись мы уже двадцать четыре часа.

— Как ты? — спросил он, в очередной раз зажав мне голову под мышкой.

— Проголодался, — ответил я.

— Ну, если мы с тобой проголодались, значит, они тоже проголодались. Ничего, мы их пересидим.

Мы боролись еще одни сутки, и вот тут зрители уже начали выказывать нетерпение, как от голода, так и от желания справить нужду. Но они настолько увлеклись поединком, что некоторые из них, когда после броска Барнса я оказался во втором ряду, стали молотить меня кулаками и колоть острыми предметами, так что я поспешил вернуться на ринг.

— Они меня ненавидят! — прошептал я ему, когда мы «намертво» зажали друг друга.

— Половина освистала меня, когда я выбросил тебя за пределы ринга, — ответил он.

— Правда? — удивился я. — Давай я выброшу тебя и поглядим, что получится.

Я выбросил, и половина зрителей, которые не трогали меня, принялись колотить Барнса.

— Знаешь, — сказал я ему, когда он вернулся на ринг и мы прикидывались, что очень хотим оттоптать пальцы друг другу, — вид спорта, который мы придумали, несет в себе огромный потенциал. Я думаю, эти пришельцы предпочли бы наблюдать за нами, а не воевать.

— В твоих словах что-то есть. — Он схватил меня за ногу и вывернул ее. Пока я падал, добавил: — Как я понимаю, мы уже боремся двое с половиной суток. Не знаю, как ты, а мне скоро захочется отлить.

— Не думаю, что они позволят нам покинуть арену. — Я сделал вид, будто втыкаю большой палец ему в глаз.

— Не спросив, не узнаешь, — ответил он и, шатаясь, направился к пришельцу, который открывал поединок.

Что-то ему сказал, тот задумался, потом вышел на ринг.

— Объявляется десятиминутный перерыв, чтобы участники поединка могли перекусить.

И нас отвели в подземную тюрьму.

— Насчет еды я ему ничего не говорил! — пожаловался Барнс.

— Знаю, — ответил я, — но он, возможно, не хотел объявлять во всеуслышание, что останавливает поединок, чтобы ты смог облегчиться.

Десять минут истекли, и мы вновь «набросились» друг на друга. Но я знал, что долго мы не протянем, потому что не могли придумать ничего нового и едва не падали с ног от недосыпа.

Мы «сражались» друг с другом семьдесят два часа, когда я рухнул после удара Барнса, хотя его кулак прошел в двух дюймах от моей головы. Он присел рядом со мной и сделал вид, что метелит меня кулаками.

— Ты переигрываешь, — предупредил он меня. — В первых двух рядах видели, что я промазал.

— Черт, да меня может сбить с ног дуновение воздуха от твоего удара, — ответил я. — Не знаю, сколько я еще смогу бороться, Спинолом. Может, тебе лучше прямо сейчас сломать мне шею.

— Мы начали вместе, вместе и закончим, — ответил он. Огляделся. — У меня идея.

— Какая?

— Видишь большой ящик у дальней стены?

— И что?

— Думаю, в нем силовой щиток, с которого подается энергия на лампы. Как насчет того, что я брошу тебя в толпу, а ты, поднимаясь, позаимствуешь у зрителей лучевик или бластер и разнесешь этот ящик? В суматохе мы могли бы сбежать.

— И как далеко смогут убежать двое безоружных людей на планете, контролируемой пришельцами? — спросил я, «врезав» ему коленом в живот.

— Под ареной проложено множество туннелей, — ответил он. — Один ведет за городские стены и выходит на поверхность неподалеку от того места, где ты оставил свой корабль.

— Может сработать, — согласился я.

Что ж, он схватил меня одной рукой за волосы, второй за пояс, высоко поднял над головой и зашвырнул в толпу. Я приземлился на зрителей третьего ряда, а пока поднимался на ноги, вытащил из чьей-то кобуры лучевик. Выстрелил в ящик у дальней стены, и арена погрузилась во мрак. И тут же пальцы Барнса сжали мое запястье и потащили налево.

— Сюда! — прошептал он.

Я последовал за ним, и минутой позже мы уже бежали по подземному коридору. Некоторые из пришельцев попытались нас преследовать, но после семидесяти трех часов, проведенных у ринга, догнать уже не смогли.

Мы прибежали к моему кораблю, и вот я здесь.

* * *

— А где же Спинолом Барнс? — спросил Макс. — Я думал, вы оба серьезно займетесь рестлингом, благо спрос на такое зрелище есть.

— Он сказал, что в рестлинге больше искусства, чем спорта, его прельщают лавры атлета, а не актера, поэтому наши пути разошлись, — пояснил Большой Рыжий. — Но я думаю, что на рестлинге можно заработать большие деньги, и займусь им, как только найду подходящего напарника. — Он посмотрел на Катастрофу Бейкера. — Как насчет тебя?