13 марта 1943 года в личном самолете Гитлера взорвалась бомба. После этого инцидента личность и поведение фюрера сильно изменились. Если в тот роковой день Гитлер погиб, то чей труп обнаружили в берлинском бункере через два года, в 45-ом? Каким образом Мартин Борман смог помешать генералам-заговорщикам захватить власть в Третьем рейхе?
Роман посвящен загадочным событиям последних двух лет Второй мировой войны. В изложении К. Форбса смертельная борьба, разгоревшаяся в святая святых Третьего рейха, получает наиболее сенсационное объяснение.
ЧАСТЬ 1
Человек в зеркалах
Глава 1
13 марта 1943 года. Бомба с часовым механизмом, которой предстояло убить Адольфа Гитлера, фюрера и главнокомандующего Вооруженными силами, была изготовлена в Смоленске наитщательнейшим образом.
Суровая русская зима еще не кончилась. Стояли морозы, когда Гитлер обсуждал с фельдмаршалом фон Клюге планы ближайшего наступления на Красную Армию. Гитлер в армейской шинели и фуражке, украшенной изображением золотого орла, держащего в когтях свастику, был настроен весьма оптимистично и агрессивно.
— Мы атакуем русских раньше, чем они этого ожидают, — заявил он фон Клюге и штабным офицерам, — мы уничтожим их одним ударом, потому что у нас будет больше солдат, больше танков, больше артиллерии…
— Мой фюрер, — почтительно вставил фон Клюге, — я считаю своим долгом напомнить вам, что на сегодняшний момент у Сталина войск больше…
— Это на сегодняшний момент.
Гитлер сделал паузу, обвел глазами полуразрушенное бетонное здание, где проводилось совещание, а затем подошел величавой поступью к разбитому окну, лишь наполовину затянутому брезентом. Ткань полоскалась на ветру, громко завывающем в воцарившейся тишине. Это был театральный жест, прием, которым пользуются опытные актеры: немного подержать публику в напряжении, а затем сообщить ей что-то сенсационное.
Выглянув в окно, Гитлер посмотрел на нескончаемый поток советских военнопленных: они брели по снегу под охраной солдат вермахта. Белая преисподняя России, простиравшаяся до горизонта, исчезала вдали за снежной завесой. А за колонной военнопленных виднелось другое полуразрушенное здание, крыша его почти обвалилась. Даже поразительная интуиция Гитлера на сей раз не предупредила его о том, что творится в этих развалинах.
Обернувшись, Гитлер снова приблизился к столу и стукнул кулаком по разложенной карте Восточного фронта. Его голос сорвался на пронзительный крик.
— Это на сегодняшний момент! — повторил фюрер. — Вы же еще не знаете, что я собираюсь вам сообщить: скоро в вашем распоряжении будут сорок новых дивизий… в том числе десять танковых. Теперь только попробуйте заявить, что не сумеете за два месяца стереть Красную Армию в порошок!
Окоченевший от холода — хотя вокруг стола стояло несколько печек, пропитавших все вокруг запахом керосина, — фон Клюге, как, впрочем, и все остальные, был поражен. Однако быстро собрался с мыслями и осторожно задал вопрос:
— Мой фюрер, позвольте узнать, откуда прибудет такое мощное подкрепление?
— С Запада, разумеется! — воскликнул Гитлер. — Я отдам приказ сразу, как только вернусь в ставку. Получив свежие войска и танки, вы уже к маю окажетесь в Москве. А едва падет Москва, где сходятся все железные дороги, со Сталиным будет покончено!
— Но Западный фронт останется практически незащищенным! — продолжал гнуть свою линию фон Клюге. — А значит, мы дадим зеленую улицу англо-американскому десанту…
— У вас короткая память, мой дорогой фон Клюге, — перебил его Гитлер. — Я с успехом проделал этот же маневр в тридцать девятом, когда мы захватывали Польшу. Тогда западные границы рейха тоже остались без прикрытия. В то время и британская, и французская армии были на континенте. Разве они атаковали нас? Нет! Как я и предсказывал.
— Но когда Черчилль узнает об отводе наших частей…
— Вы думаете, я не предусмотрел этого? Ложные места дислокации с макетами танков уже готовы! Когда вражеские самолеты будут проводить рекогносцировку французской и бельгийской территории, они доложат, что сорок дивизий по-прежнему тут! Это будет очень ловкий маневр! А после падения Москвы даже горстка наших солдат сможет рассеять деморализованную толпу, в которую превратятся сталинские войска. Пожалуйста, занимайтесь этим не спеша целое лето! А затем сто двадцать дивизий будут переброшены обратно на Запад, чтобы встретиться лицом к лицу с мистером Черчиллем и его американскими господами. Вас, фон Клюге, я могу поставить во главе этих дивизий, — как бы мимоходом добавил фюрер.
А в одной из комнат другого бетонного здания — именно на него смотрел Гитлер — генерал Хеннинг фон Тресков, начальник штаба группы «Центр», которой командовал фон Клюге, уже изготовил бомбу замедленного действия и теперь прикреплял к ней часовой механизм. Его сообщник, лейтенант Шлабрендорф, волнуясь, караулил у двери. Он был намного моложе генерала и страшно нервничал, леденея от страха при мысли о том, что случится, если заговор не удастся.
— А где у нас гарантия, что все пойдет, как надо, когда он сядет в самолет? — спросил Шлабрендорф. — От этого зависит правильная установка часового механизма. Бомба должна взорваться, когда самолет наберет высоту, иначе нам конец…
— Успокойтесь, — буркнул фон Тресков, не отрываясь от работы. — Сразу после совещания фюрер отправится обратно в Восточную Пруссию, в Волчье Логово. По воздуху до него восемьсот километров. У нас полно времени…
— Если только он не решит остаться тут на ночь.
— Да не сделает он этого! Гитлер не любит надолго отлучаться из ставки. Он никому не доверяет… и никогда не доверял, — успокоил лейтенанта фон Тресков.
А про себя подумал, что, наверное, этим и объясняется столь удивительная способность фюрера к самосохранению. Но на этот раз инстинкт его, похоже, подвел. А в Берлине некоторые генералы ждут не дождутся известий о смерти Гитлера, чтобы захватить власть.