– Ну? Что смотришь на меня, безмолвное создание? – усмехнулась я.

– Я не безмолвное, это ты чего стоишь, реванш же хотела взять? – сказало животное. Я округлила и без того от природы большие глаза, мотнула головой, следом зажмурилась, и снова посмотрела на животное. Показалось! Совсем уже с ума стала сходить. Пора завязывать с этими гуляниями под ночным небом.

Я улыбнулась коту, который, казалось, фыркнул, потом развернулся, горделиво поднял хвост и направился вдоль моего предполагаемого маршрута. «Прикольный кот», - подумала я, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, направилась домой. На сегодня странностей хватит, ясное дело, что мой организм просто хочет спать, вот и мерещится всякое.

– Славка, быстрее! И так проспали! – вопил отец семейства, когда Борислава натягивала сандалию.

– Стас, не торопи девчонку! Доченька, успокойся, не торопись, мы успеем.

– Ничего подобного! Если мы сейчас же не поторопимся, то точно опоздаем, - продолжал кричать папа уже с лестничной площадки.

Лифт как всегда сломался, поэтому огромные чемоданы приходилось нести по лестнице, но, слава богу, эта благородная участь досталась моему отцу.

– Выхожу я! Выхожу! – Кричала я, нанося на губы блеск.

У меня была ужасная проблема, нежная кожа губ постоянно трескалась, принося много неудобств и боли, поэтому блеск или помада стали моими неразлучными друзьями, которые, к сожалению, заканчивались в минимальные сроки, но заботливая мама всегда успевала пополнять запасы.

– Этим она в тебя, такая же медлительная, - сетовал отец, высказывая всё своей любимой женушке.

– А что это в меня? Между прочим, я уже одетая стою, - защищалась мама, совсем забыв, что тем самым выставляет свою дочь полной копушей, хотя та таковой вовсе не являлась.

Я подняла ручку двери вверх, тем самым захлопнув все замки на ней. Но тут я вспомнила, что оставила дома свой клатч, в котором хранилось буквально всё.

– Мамочка, дай ключи, я сумку забыла, - скромненько так сказала я, протягивая руку для ключей.

– Слава… - вздохнула родительница и отдала связку ключей.

Посмотрев на прощанье на свое отражение в зеркале, я довольно улыбнулась, зная, что плохая примета возвращаться…

– Одна остановка осталась до вокзала, - ворчала я, смотря на медленно передвигающиеся машины, так, что можно было подумать, что они вовсе стояли на месте.

– Поезд уже должен был прибыть. Через тридцать минут отправка, – отчеканил папа, а меня начало потрясывать.

Не то что бы я хочу попасть почти на все лето к бабушке, просто опоздать на поезд как-то не комильфо. Родители ведь всё равно отправят меня на Юг, хотя сейчас навряд ли будут свободные билеты в разгаре июля по направлению в Сочи, если только боковушка рядом с купе дембелей, но эта возможность меня не прельщала. Папа резко вырулил и остановился около тротуара.

– Дорогой, здесь остановка запрещена, - встрепенулась мама, ярая защитница всех кодексов, конституций и прочих документов государственной власти.

– Так, кто тебе дороже: какие-то правила или благополучие собственной дочери? – поставил вопрос ребром папа. Он всегда так делал, и, надо признаться, это было единственное действенное оружие против неё. – Так, девочки, поднимаемся и выбираемся из машины, и бежим в сторону вокзала! Живо-живо!

Я взяла сумку с продуктами, мама еще какую-то, а папе достались два огромных чемодана и еще каких-то вообще «левых» пакета. Мне даже думать не хотелось, что в них, но выглядели они весьма внушающее. Наверняка мама туда наложила всякой всячины, и тайком запихнула в машину, пока мы с папой этого не видели и не запротестовали.

– Перепрыгиваем! – скомандовал папа, и мы так собранно все втроем перепрыгнули через бордюр. Ну, почти все трое. Я, конечно, развалилась на асфальте, разодрав коленки. Хотя прыгала всегда хорошо! Говорю же, неудачница полная!

– Слав, ты в порядке? – дежурно спросила мама, и, не дожидаясь моего ответа, отец поставил меня на ноги и мы побежали дальше.

Они уже так привыкли к тому, что я постоянно падаю, проваливаюсь, поскальзываюсь и прочее, что и сейчас особо не забеспокоились. Нет, они меня любили и берегли больше, чем зеницу ока, но давно привыкли, что от всех падений и неудач спасти они меня не могут, поэтому просто с сочувствием следили за моими потугами сделать из своей жизни хоть что-то нормальное и везучее.

– Какой вагон? – спросил папа, стоя на перроне.

– Тринадцатый, - ответила я, достав билет.

Стоит ли говорить, что тринадцатый вагон оказался прицеплен не за двенадцатым, и даже не за четырнадцатым, а последним? И стоит ли говорить, что мы его искали так долго, что чуть опять не опоздали? Скажите, что такое невозможно? О, вы не знаете Госпожу Удачу, с которой у меня особенно теплые отношения!

– Девочка моя, береги себя! Не общайся с плохими людьми, избегай нехороших компаний, веди себя воспитанно, поцелуй от меня бабушку! – все тараторила мама, пока отец не оттянул её от меня, не обнял меня на прощание и не вышел вместе с мамой из вагона, который тут же тронулся.