Я помахала рукой родителям, потом, вздохнув, села на сиденье. Рядом меня теснили сумки и пакеты, на полу стояли чемоданы. Папа не успел их закинуть наверх, теперь придется как-то самой. Дверь в купе была открыта, поэтому я встала, чтобы её закрыть, как услышала чей-то стон. Обратив внимание на то, что дверь-купе закрыла не совсем, я заметила мужскую руку, кисть которой находилась в помещении, а её обладатель, видимо, за ней.

– Ой, простите, пожалуйста, - извинилась я, и открыла дверь. Парень ввалился в купе, потирая ушибленную руку, вот только на полу были чемоданы, которые молодой человек никак не мог заметить, поэтому удачно споткнувшись, он ударился подбородком о единственный столик, который можно только было представить в этом маленьком помещении. – Простите меня, пожалуйста! – продолжала извиняться я без особого энтузиазма. Я так привыкла, что люди вокруг меня падают, прыгают, разбиваются, в общем, создают себе различного рода гематомы, что я особого удивления не испытывала и сейчас, хотя парня было искренне жаль, да и вообще хотелось даже погладить по головке и пособолезновать.

– Можете не извиняться, я сам виноват, надо было смотреть куда иду, - буркнул светловолосый парень и посмотрел на меня.

– Вы абсолютно правы, - не стала спорить я, отчего глаза молодого человека взлетели вверх, а я слабо улыбнулась.

– Ян, - протянул руку новый знакомый для рукопожатия.

У него была очень красивая улыбка, самое привлекательное было в ней появления ямочек на щеках. Он был очень высокий, наверное, чуть меньше двух метров, поэтому мне приходилось задирать голову, разговаривая с ним.

– Борислава Станиславовна, - ответила я на рукопожатие, а у парня медленно челюсть поцеловалась с полом, но он ловко её подобрал. – А ты думал, что у одного тебя экзотичное имя?

– Да я никогда особо не уделял внимание своему имени, но твое звучит очень угрожающе и многообещающе.

– А ушиб руки и ссадина на подбородке тебе еще ничего не говорят о моей «многообещаемости»? – ухмылялась я, парень улыбнулся.

Ладно, похоже, что он не из робкого десятка, но он еще не знает, с кем свела его судьба, ведь моя невезучесть затрагивает всё в радиусе пяти метров.

– Может закинуть куда-нибудь твои чемоданы, чтобы они больше не принесли никому вреда? – предложил парень, намекая но то, чтобы чемоданы больше не принесли вреда именно ему, но мне его идея пришлась по душе, поэтому я довольно кивнула.

Ян выпрямился и взял один чемодан, причем так легко и просто, что я невольно улыбнулась. Несколько мышц заиграли на его спине, когда пресловутый багаж закидывали наверх. Он был в черной футболке, которая не обтягивала его фигуру, но весьма значительно указывала на накаченное мужское тело. Я невольно залюбовалась им, а парень, заметив мой интерес, довольно хмыкнул, что немного отрезвило разыгравшееся воображение.

– Давай я обработаю ссадину на подбородке? А то вдруг заражение, - предложила я, а парень легко согласился.

Я достала аптечку, которую всегда носила с собой, ведь с моей везучестью она была просто необходима. Парень неотрывно смотрел на меня, пока я ваткой, пропитанной специальным обеззараживающим средством, прижигала царапину. Хотя царапину мягко сказано, но парень не жаловался. Ян вообще выглядел весьма дружелюбно, если бы не океан бездонно-синих глаз, которые были холоднее морских глубин. Но одновременно в них плескался и какой-то живой интерес, и усмешка, которая плавно переходила на губы и заканчивалась в районе восхитительных ямочек. И еще я почувствовала новое для себя чувство: чувство защищенности. Находясь рядом с любым человеком, я чувствовала опасность, ходившую со мной рука об руку, но с ним мне было комфортно, и страх куда-то пропадал, оставляя место беззаботности. Мне подумалось, может он более сильный магнит для неприятностей, поэтому они медленно, но верно перетекут на него, оставив, хотя бы ненадолго, меня в покое? В размышлениях и откровенном разглядывании парня, я не заметила, что уже давно обработала рану, и сейчас просто так водила ваткой по ободранной коже. Поэтому торопясь закончить с ссадиной Яна, я принялась обрабатывать свои коленки.

– Куда ты едешь? – первым же делом спросила я, убрав все медицинские принадлежности в аптечку.

Мне вдруг стало интересно, сколько мы с Яном пробудем вместе. Час? Два? День? Но всё это звучало очень пессимистично, поэтому я тут же пожалела о том, что спросила, но опять же воодушевилась, подумав о том, что мы из одного города. А что если он возвращается домой, а не едет куда-то в гости? Мысль пришла мгновенно, и мне так захотелось её поскорее прогнать!

– В Лазаревское, - ответил он.

– Это ты сейчас у меня спросил? – ступила я, не веря своим ушам.

– Нет, - мотнул головой парень, и слегка улыбнулся. – Так ты тоже туда едешь?

– Покажется невероятным, но да.

– Неудивительно, сейчас все туда едут, ну или в тот район. Но я вообще-то туда по делам еду.

– О, интересно, по личным или деловым? – улыбнулась я. Ян вмиг посерьезнел.

– Ты думаешь, что дела, - начал он, растягивая каждое слово, - бывают деловыми? – усмехнулся Ян.

Я сделала вид, что обиделась и отвернулась к окошку. За ним проносились в бешеном ритме деревья, кусты, птицы, трава. У меня начала немного кружиться голова от быстро сменяющихся пейзажей, как я отчетливо увидела черного кота. Его ухмыляющуюся мордашку. Ухмыляющуюся?! Кота?! Ребят, пора в больничку, в палату номер 6…Срочно!!! Я моргнула и отвела взгляд от окна, как увидела рядом с собой этого самого ухмыляющегося кота. Наверное, в окошке было его отражение. Я осторожно посмотрела на Яна, взор которого был направлен куда-то в сторону. Я осторожно перевела взгляд на кота, который поднял хвост и внимательно смотрел мне в глаза.

– Ты что здесь делаешь?! – удивилась я.

– Ты сейчас с котом разговариваешь? – усмехнулся Ян, который внимательно изучал меня, и под его пронзительным взглядом я чувствовала себя нагой.

Я посчитала вопрос парня риторическим и вновь перевела взгляд на кота, который повернул голову набок и продолжал прожигать меня зелеными глазами. Обычный черный домашний кот, если бы не эти нереально умные глаза, который наполнены и ироничной усмешки, и вековой мудрости, если не мудрости, то хотя бы живого ума, явно не животного.