– Он хочет, как и при жизни, быть полноправным хозяином своего добра. – Лида развела руками, показывая на владения трех домов, и добавила: – Наверное.

– Но как? – спросил Артем и тут же ответил: – Моя мама, бабушка Инны, отец, Инна с друзьями, Галина Анатольевна…

– Поздравляю! Ты следующий, – хохотнул Серега.

Он действовал быстрее, чем обычно. Тимофей схватил за грязные волосы голову Вики и отбросил в сторону. Тело девушки начало заваливаться, руки пытались за что-нибудь ухватиться. Парень все еще чувствовал, что ее бедра сжимают его, но он собрался с силами и сбросил обезглавленное тело. Попытался встать, но тут же отшатнулся. В ногах, склонив голову к левому плечу и ухмыляясь, стоял голый старик.

– Кто вы?

Старик склонил голову к правому плечу и на какое-то время стал серьезным. Нет, не серьезным – злым. Даже безумным. Но как только голова оказалась наклоненной, злость ушла, осталось только безумие. Безумие и ухмылка.

Тимофей отполз по скамейке к парилке. Он понял, кто так вонял все это время.

– Чего вам надо?

Зачем он это спросил? Чтобы наполнить звуками тишину. Потому что тишина давила. Тишина и вонь угнетали. Он забыл, что на улице Артем с Серегой, он забыл о безголовой Вике. Он просто очень хотел жить. Пусть без секса, пусть без… И тут он взглянул на старика. Точнее, на его скрещенные в районе паха руки. Жилистые руки с длинными, словно гвозди-сотки, когтями разошлись в стороны, показывая Тимофею то, что под ними. Но там ничего не было. Там не было гениталий.

Тимофей испугался. Испугался искалеченного деда, своих мыслей, жизни без секса. Он вскочил, на что-то наступил и снова упал. Когда исчез старик, Тимофей не заметил. Да это было и неважно, потому что он находился не в бане. Он этого еще не видел, он это чувствовал. Запах был вроде бы тот же, но от него теперь не воротило. Сырость и гниль. Гнило что-то не органическое, не мертвечина, а дерево, например. Однажды в детстве они с Мишкой залезли в сарай соседа. Если быть точнее, то залез именно Тимофей, потому как только он смог пролезть в дырку внизу двери, сделанную не то для кошки, не то для кур. Они знали, что у соседа был сын и в сарае он хранил игрушки ребенка. Тимофей потянулся за пиратской саблей, лежавшей на шкафу, когда пол под ним провалился. Это потом он узнал, что это была крышка люка, а под ней подвал. Тогда же для него это был провал в ад. Сейчас он находился в том же аду. Тухлая вода хлюпала под ногами. Глаза привыкли к темноте, и он уже начал различать подпорки. И он видел круги на воде у одной из подпорок. Тимофей знал, кто там, но, как и тогда, в детстве, спросил:

– Кто здесь?

Из-за потрескавшегося бревна-подпорки вышел мальчик. Запах разложения перемешался с запахом сырости. Мальчик приближался, не касаясь воды. Круги образовывались от воды, капающей с носков сандалий. Только когда мальчишка приблизился вплотную, Тимофей увидел, что перед ним утопленник с опухшим лицом.

– Это моя игрушка, – прошамкал мертвец и воткнул саблю в живот Тимофею.

Быть следующим не входило в его планы. Одно дело, когда умирают другие. Как бы это грубо ни звучало, но смерть других может задеть душу, сердце, а собственная смерть… Как ни крути, собственная смерть – это навсегда. С душевными травмами, даже с самыми неизлечимыми, жить можно.

– Что с тобой? – спросила Оля.

Артем сидел в гостиной перед телевизором. Он сфокусировал взгляд на экране. Чудики под зонтами сидели кружком и обсуждали «генитально-любовные отношения».

– Все нормально, – ответил он.

Оля присела рядом.

– Точно? За два года я впервые вижу тебя смотрящим «Дом-2».

– Это совершенно случайно, – улыбнулся Артем.

– Очень на это надеюсь. – Оля улыбнулась в ответ и поцеловала Тихонова.

– А где Наташа?

– Легла спать.

– Как она?

– Нормально, – пожала плечами Ольга. – Вернется эта вертихвостка, я ей задам. А где твои друзья?

– Сидят на улице.

– Им стелить в доме?

«Нет, в бане», – хотел сказать Артем, но передумал. Он боялся этого здания, боялся кухни, боялся своего дома. Но бани он боялся больше. Может быть, завтра он ее заколотит, а потом и вовсе разрушит.

– Слушай, Тема, а что это за ванна в огороде?

Что он ей мог сказать? Это та самая чертова ванна, в которой мой папашка утопил маму? Или это та ванна, в которой мы с Серегой видели обезглавленную Болотницу Вику? Нет.

– Она когда-то стояла в углу кухни, – только и смог вымолвить он.

– Ну и здорово.

– Что ты задумала?

У Артема внутри неприятно защемило.

– Ничего. Просто спросила.

Очень хотелось в это верить. Артему было не до ее задумок. Надо что-то делать с хозяином, пока он ничего не сделал с ним.

– А ты протрезвел, – то ли похвалила, то ли просто констатировала факт Оля.

– Да, серьезный разговор творит чудеса.

– О чем это вы там серьезничали?

– О многом и ни о чем.

– О соседке?

– И о ней тоже.

Он думал, рассказать ей или нет. Рассказать можно, но только не о его возможной гибели. Зачем ее загружать, тут и самому плохо от одной мысли об этом.

– О Хозяине знают немногие, – начал Артем. – И те, кто знает, умирают.

– Что ж это за зверь такой?

– Возможно, призрак хозяина этого дома, – пожал плечами Тихонов. – Ну, не этого дома, конечно. Прадед построил его после войны. Призрак дома, который здесь стоял… скажем так, в году 39-м.