— Она никак не заводилась, — объяснила Алекс, — поэтому я поехала на автобусе, не подумав, что Дженни будет беспокоиться. Я извинюсь перед ней завтра…

Дэйв промолчал. Он так ни разу и не взглянул на нее, делая вид, что полностью поглощен приготовлением чая. Внезапно она поняла, что Дейв страшно чем-то разозлен; Это было видно по тому, как напряглись мышцы на его шее, как он передвигался, нарочито избегая смотреть на нее.

Быть может, он видел? У Алекс вырвался нервный смешок.

— Я промокла насквозь! — сказала она, стараясь говорить нормально, но получилось как-то Жалобно. Она виновато покраснела. Если бы Дэйв взглянул сейчас на нее, он бы мгновенно понял, что она сделала что-то нехорошее. — Пожалуй, я приму горячую ванну, — нервно проговорила она. Затем запинаясь спросила: — Т-ты уже ел? Приготовить что-нибудь?

— Нет! — рявкнул он с такой яростью, что Алекс подпрыгнула.

Закусив нижнюю губу, она наблюдала, как он пытался взять себя в руки. Сделав глубокий вдох, от которого содрогнулись плечи, и оторвав взгляд от заварного чайника, Дэйв уставился в плотно зашторенное окно кухни.

— Нет, — повторил он более спокойно. — Я уже ел. Спасибо.

— Тогда я… — Она запнулась, беспомощно глядя ему в спину, и выбежала прочь.

Отрешенным взглядом Алекс следила за тем, как ванна наполнялась водой. Он видел! Она ощутила, как по спине пробежал тревожный холодок. Что это — страх, сознание вины или нервная дрожь по поводу взятого, пусть и не полностью, реванша?

Она легла в постель в нервном ожидании, готовая постоять за себя, когда Дэйв наконец придет в спальню.

Но он так и не пришел.

Несколько следующих недель были ужасны. Дэйв превратился в мрачного, необщительного, почти чужого человека. Их ночи были темны и холодны, он даже не пытался прикоснуться к ней. Дети стали капризничать. Александра объясняла это волнением по поводу наступающего Рождества, но в глубине души понимала, что на самом деле виноваты она и Дэйв. Напряженность в их супружеских отношениях сказывалась на детях почти так же плохо, как и на них самих.

Алекс не знала, что делать. Признаться Дэйву во всем, что произошло между ней и Заком, а потом смиренно попросить прощения? Нет, это невозможно. Пусть он не думает, что ее заботят его мысли и чувства, решила она.

В один из дней Алекс почувствовала себя плохо. С тупой головной болью, на подкашивающихся ногах она бестолково бродила по дому. Близнецы, вернувшиеся из школы, как назло, затеяли шумную игру с беготней по всем комнатам. К вечеру ее голова уже гудела, как от удара кувалдой. Алекс почувствовала огромное облегчение, когда наконец вернулся Дэйв, и она смогла переложить на него все обязанности.

— Почему ты не позвонила мне? — мягко упрекнул он ее, увидев, как она с трудом поднимается по лестнице. — Я бы сразу приехал домой, если бы знал, что тебе плохо!

В ответ Алекс лишь пожала плечами. Ей даже не пришло это в голову. Забравшись под одеяло, она вдруг поняла, что ни разу не звонила ему на работу — ни разу за все годы, что они были женаты. Дэйв довольно часто звонил домой, и это было естественно, но она ему — никогда. И опять ее поразил невидимый барьер между Дэйвом — мужем и отцом и Дэйвом — преуспевающим бизнесменом. Алекс не могла припомнить ни одного раза, когда бы она сама переступила через эту преграду.

Впрочем, кем бы он ни был в данный момент, подумала Александра, устраиваясь поудобнее под одеялом, ему удалось быстро угомонить детей. Через несколько мгновений она погрузилась в блаженный сон.

Проснувшись, Алекс с некоторым неудовольствием обнаружила, что уже давно утро, и что Дэйв стоит перед ней с кружкой в руке.

— Я подумал, что ты, наверное, хочешь пить… — Он поставил кружку на столик рядом с кроватью и сдержанно поинтересовался: — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — сказала Алекс и осторожно приподнялась на постели, стараясь не разбередить резкими движениями неприятные ощущения в желудке. Откинув с бледного лица светлые волосы, она дотянулась до кружки. — Спасибо.

Дэйв отошел в сторону, мрачно глядя на нее.

— Я могу взять свободный день, — предложил он, — и побыть дома, если хочешь.

Алекс покачала головой.

— В этом нет необходимости. У меня небольшая слабость, но я справлюсь.

— И все же… — Он помедлил, Потом, поколебавшись, добавил: — Тебе лучше не ходить сегодня на свои занятия при таком самочувствии и по такой погоде…

Чай в кружке был горячим. Алекс рассеянно подула на него.

— Мы собирались провести сегодня рождественскую вечеринку, — сказала она настолько небрежно, насколько могла. — Зак пригласил нас в клуб после занятий. Я не хочу пропускать это.