Когда первая оторопь от увиденного прошла, стало понятно, что глазу открывается лишь малая часть этой огромной машины. Главный ошибся. Почти вся она находилась внутри здания, тем самым превращая казарму в компактное, сжатое в объеме пятиэтажки антенное поле.

Честно говоря, до встречи с этой конструкцией под понятием «антенна» я подразумевал кое-что совершенно иное. То, что можно взорвать или на худой конец протаранить. Ну, а что прикажете делать с этой хренью?

– Подключение находится внутри здания! – Главный повернул ко мне свое бледное лицо.

От этого известия душа прямо таки ухнула в пятки. Мать моя женщина, это что же теперь? Кому-то из нас придется выходить? Взгляд тут же затравленно метнулся по расчерченному выцветшими белыми квадратами плацу и обнаружил там около дюжины приземистых черных силуэтов. Много! А с минуты на минуту подоспеет еще и тяжелая кавалерия!

– Быстрее! Подгоняй к зданию! – не уверен, что среди рева мотора и грохота выстрелов Леший расслышал ханха. Скорее дошел до всего собственным умом.

Своим криком Андрюха поставил точку в моих колебаниях. Мотор взревел и я повел «восьмидесятку» прямо к пятиэтажной казарме. Возле разбитых и сорванных с петель дверей останавливаться даже не подумал. Нечего пробираться через все здание, может там этих тварей полным-полно. Станем прямо под тем местом, где металлический плющ выползает наружу. Войдем через окно.

Сказано сделано. Размазав по асфальту зазевавшегося черного я подлетел к самой стене казармы. Окна первого этажа оказались как раз в уровень с бронированной крышей БТРа. Ну, хоть тут повезло!

– Пойду я! – Загребельный рванулся к десантному люку, который все еще так и оставался открытым.

– Одному нельзя! Не прорвешься! – Нестеров крикнул практически уже в спину подполковнику и, не дожидаясь ответа, выдернул из амбразуры ствол своего АКСа. Он начал подниматься с места явно намереваясь последовать вслед за Андрюхой.

По большому счету милиционер был прав. Напарник Лешему требовался позарез. И не только, чтобы прикрывать друг друга. Нужен был человек, способный понять, где у этой гребанной антенны слабое место, где и как надо будет нанести удар. Короче, работа для хорошего инженера, такого как я, например…

– Ты должен оставаться в машине, – Главный словно прочитал мои мысли. Он схватил меня за плечо и с неожиданной для его худощавого сложения силой удержал на месте. – Пойдет другой.

Что крылось за словами ханха я так и не понял. Скорее всего, он напоминал, что водитель при любых обстоятельствах должен оставаться на своем месте. Хотя… В его голосе в его взгляде было что-то…

Тот самый взгляд, который меня так озадачил, Главный устремил в недра затянутого пороховой гарью десантного отделения. И словно отвечая на него, там кто-то совершенно отчетливо прокричал:

– Я пойду с товарищем подполковником!

Среди несмолкающей ни на секунду пальбы, лязга оружия, рокота мотора, сыпавшихся со всей сторон ругательств и проклятий я даже не понял чей это голос. Неужто Блюмера? Доказательство того, что так оно и есть было получено уже через миг. Аспирант ХАИ вскочил на ноги, перекинул автомат за спину, сунул себе в зубы мою старую сумку с гранатами и, оттолкнув замершего у люка Пашку, полез наверх. Сергей двигался очень нескладно, но с невероятным, даже вызывающим недоумение рвением. Опередить его Нестеров просто бы не смог, как бы не старался.

Именно в этот момент, даже не смотря на тусклое освещение и клубящийся внутри машины дым, я заметил… Бинты на культе у харьковчанина были насквозь пропитаны кровью, причем в некоторых местах она имела какой-то подозрительный оттенок. Серо-бурый, что ли? Во, зараза! Это он своей культей затворную раму передергивал, вот рана и открылась. На мгновение показалась, что боль Сергея передалась мне самому. Наверное, от нее я и закричал.

– Стой! Куда? Назад, однорукий идиот!

Я, ей богу, кричал «однорукий идиот», и этот крик относился не только к молодому аспиранту. Убогим, безруким, безъязыким идиотом был я сам. Почему я так долго колебался? Зачем дал Сергею подняться в люк? Но только было поздно. Блюмер уже почти выкарабкался на броню, и мой крик догнал лишь подошвы его старых сбитых кирзаков.

– Андрюха, присмотри… – словно пытаясь смягчить, загладить свою ошибку и вину, я метнул взгляд на Загребельного.

– Постараюсь! – бросил тот через плечо и одним мощным рывком закинул наверх свое большое сильное тело.

Все, только что происшедшее оставило в моей душе какой-то пакостный осадок. Особенно этот взгляд ханха. Но взгляды, как говориться, к делу не пришьешь. Так что о них стоит позабыть… по крайней мере пока. Тем более, что именно сейчас у нас имелось чем заняться. Ох как имелось!

Десант ушел, и я тут же лихорадочно стал соображать, как бы им помочь. Да и не только им. В помощи нуждались и мы сами. Черных на плацу становилось все больше. Да, конечно, теперь с одного боку нас прикрывало здание казармы. Это был несомненный плюс, да только он всего один. А вот минусов… задолбаешся пальцы загибать! Главная опасность – конечно же, тыл. Сейчас БТР неподвижно стоял на месте, и напасть на него сзади стало проще простого. Это совсем иное, чем когда машина, прыгая и брыкаясь, неслась во весь опор через трещины, бордюры и газоны. А если еще учесть, что задняя полусфера полностью недосягаема для оружия засевшего внутри экипажа, то становилось вообще «весело».